— От дурака слышу, — ответил на автомате.

— Ты хотя бы понимаешь, что Анестэйша рискнула всем, выгородив тебя на Танорге? Она смогла обмануть самый совершенный детектор лжи! И всё ради того, чтобы ты сохранил карьеру и звание.

Я пожал плечами, думая о том, что совершенно не понимаю женщин. Тем более человеческих.

— С тобой-то она всё равно пошла на свидание.

Эрик закатил глаза.

— Вселенная, Киар, ты не выносим. А ещё цварги считаются тонкими ценителями эмоций! Да заставил я её! Она просто проиграла мне в спарринге. И на свидание идти не хотела, между прочим. Ни на хвост от кометы мне не поверила, что я вообще заинтересован в ней как в девушке. Не повелась ни на дорогой истребитель А-класса, ни на мои ухаживания и природное очарование, ни на северное сияние, которого она, между прочим, ещё никогда в жизни не видела. Понимаешь?! Это тебе не Бренда или Ванесса, и даже не Мелисса.

Я вопросительно выгнул бровь.

— Я сделал ей предложение. Деловое. Она отказалась. На этом всё, — настроение Эрика Вейсса резко упало, а голос стал прохладным. — Я всё сказал, а теперь выметайся из моего бокса. Не хочу больше видеть твою наглую рогатую рожу здесь.

/кадет Анестэйша Радосская/

Серия ударов обрушивается на невинный снаряд. Сердце бьётся часто и прерывисто, отдавая тупой ноющей болью где-то в рёбрах. Щёки обжигают дорожки слёз. Вселенная, как же больно! Костяшки пальцев давно сбиты в кровь, но ссадины на руках лишь отвлекают меня от мыслей, терзающих душу.

Как я вообще могла подумать, будто что-то значу для Киара Леру? Будто была для него чем-то большим, чем случайным увлечением?! Как я вообще могла сравнить себя с майором Аврелией Кларк?! Глупая наивная овца! Из горла вырывается бульканье, похожее на глухой каркающий смех простуженной вороны.

Адмирал Даймонд Даффи со своими историями про ближний круг лишь разбередил душевную рану. Подарил надежду, которой не суждено сбыться. Меня обокрали.

Сердце, как рваные лохмотья. Нитки торчат во все стороны, надо их прижечь. Выжечь калёным железом все воспоминания о цварге дотла. Испепелить. Превратить в труху. Вот только прореха в сердечной мышце уже так велика, что ни одна заплата не поможет. Я задрала голову наверх, пытаясь сморгнуть предательские слёзы. Сколько уже можно плакать из-за этого хвостатого демона-искусителя?!

Провибрировал коммуникатор.

«Анестэйша, нам надо поговорить!»

О чём же, командор? О чём мне говорить с почти женатым мужчиной? Простите, но нам не о чем говорить.

— Не-ве-ста!

С каждым слогом кулак всё глубже и глубже входит в синтетический наполнитель. Тяжело дышать. Как же тяжело дышать! Это пониженное содержание кислорода на полигоне или мои лёгкие отказываются работать? В целом, неважно, ведь сердце уже отказалось.

Разве я имею право на то, чтобы вмешиваться в его жизнь?

«Анестэйша, где ты?!»

Ха, так я и сказала, где я. Я знаю, как работают камеры на станции, и уже давно изучила все слепые зоны. Даже если и попаду — Анчоус сотрёт запись. Он умеет. Меня не найти.

Вернулась в бокс «1051», когда часы на коммуникаторе показали полночь. Думала — не усну, но потратила так много сил, как физических, так и душевных, что отключилась мгновенно.