— Чертовски не повезло этому бедолаге Перри, — заметил я позднее тем же вечером, беседуя с Ангелом и Луисом в укромном уголке «Медведя», том самом, где вчера я общался с Мариэль и Эрни.

Приятели пили пиво «Мак Пойнт», поставляемое пивоварнями Белфаста, заставляя нервничать Дейва Эванса: он не мог взять в толк, чего ради они притащились в бар. Ангел и Луис приехали из Нью-Йорка, хотя нервничал Дейв Эванс не из-за этого. И не из-за их гомосексуальных наклонностей, кстати. Дейв вообще с радостью принимал в своем баре любого клиента, лишь бы не проливал пиво, не обижал персонал и не пытался стащить барный талисман в виде медвежьей головы.

Однако Луис убивал людей, и Ангел иногда помогал ему. И пусть приятели не рекламировали открыто столь редкие услуги, все же от них исходила аура смертельной угрозы, в силу чего наиболее восприимчивые горожане предпочитали держаться подальше. Порой я задавался вопросом, не становлюсь ли сам похож на них: именно они состряпали дело на Рида и его приспешников, но план разработал я. Философствующие моралисты сказали бы, что я уподобляюсь тем моральным уродам, с которыми пытаюсь бороться, но они бы даже не представляли, насколько ошибаются. Я представлял собой совершенно уникальный тип урода.

— Похоже, тюрьма давно плачет по этому парню, — заявил Луис, поразмыслив о судьбе Перри Рида.

— Да уж, он постарался ради этого, — согласился я. — Интересно, откуда взялось столько наркотиков?

— Мы позаимствовали их у байкеров, — ответил Ангел.

— Позаимствовали?

— Ну, скорее они открыли нам долгосрочный кредит.

— Наркотики, револьвер да вдобавок детская порнография, — озабоченно произнес я. — Некоторые могли бы счесть это перебором.

— А те, кто поумнее, сочли бы это обеспечением гарантий, — возразил Луис.

— Что ж, за такие гарантии я готов платить.

— Напомни мне, сколько нам еще причитается? — спросил Ангел.

— Ты хочешь еще пива?

— А то! Естественно, хочу.

— Тогда можешь считать это стопроцентной наградой, — сообщил я. — Я не мелочен. Не мой стиль.

Я заказал нам еще по кружке. Когда пиво принесли, я выпил за их здоровье и передал им пухлый коричневый конверт. Муж Беатрис Лозано доставил его сегодня днем ко мне домой. Он ничего не сказал, не поблагодарил, даже взглядом не намекнул на то, что все происшествия в Хардене могут иметь хоть какое-то отношение к тому, что случилось с его женой. Попросту вручил мне конверт и удалился.

— Я понимаю, что вы не нуждаетесь в этих деньгах, но как приятно, когда вас так высоко ценят, — заметил я.

— Деньги лучше иметь, даже если в них не нуждаешься, — философски изрек Ангел, сунув конверт в карман.

— Эйми Прайс сказала тебе что-нибудь?

— О том, что случилось с Ридом? Ничего.

— Смышленая дамочка. Ты не думаешь, что в итоге она от тебя избавится?

— Может быть. А может, и нет.

— Тут все вполне однозначно. Она сразила меня наповал, подобно тем странным законоведам, которые, по-видимому, озабочены строгим соблюдением норм права.

— Не столь озабочена, как ты можешь подумать, когда дело затрагивает ее интересы.

— Тогда, может, она не такая уж странная.