— Не хочу, - отнекиваюсь, краем глаза чекая, что Филипп недалеко от нас, но от книжки не оторвался. Увлечённо читает себе, и читает.
— Знаю я мажоров. Им палец в рот не клади, обе руки откусят и не подавятся. Попрошу о помощи, он скажет, что за всё надо платить. Потом не выгонишь и не отвяжешься, будешь расплачиваться.
— Да-а я и безвозмездно мог помочь, - лёгкий смех и Островский нагло обойдя нас, возвращается к чтению.
Алёна делает страшные глаза.
— Что? - шиплю.
— Попроси помощи. Нам ещё матрац по лестнице спускать, - шипит в ответ. — Вдруг одну из нас им убьёт?
— Не стану я. Пусть расплющит по лестнице, зато в сомнительные связи вступать не буду.
— Говорю: проси! - халковеет «Фемида».
— Не буду.
— Проси!
— Не буду я.
— Филипп, - кричит пип-пип*, не дав мне дожить остаток дня без проблем.
— Что-то хотели? - оборачивается в пол-оборота.
Прикрываю глаза.
Ну-с, понеслось.
Ещё очки делают его глаза намного лукавее чем они есть на самом деле. Боятся заставляют.
— Книжка увлекательная. Простите, с первого раза не услышал, - кочевряжиться, будто не догадываясь о чём мы хотим попросить.
— Помоги, пожалуйста, с матрацом. Очень просим. Мы тебе спасибо большое скажем и сердечно поблагодарим.
— За себя говори, Алё-на, - останавливаю поток сладкой речи.
— Без «б». Давайте помогу, - на удивление легко соглашается Филипп.
— Но немножко ваше участие тоже понадобится. По полу его волочить не станешь, поэтому встаньте с одного конца и поддерживаете его, - бросает книжку на матрац.
— К-хм. Весело, конечно, - встав на место Алёны, проводит большим пальцем по нижней губе, словно стирая «помаду».
Непонятный жест.
— Что? - перебежав ко мне, переспрашивает Фемида.
Отхожу влево, чтобы освободить ей место.
— Впервые сказал девчонкам, чтобы они держали конец. Вдвоём, - брюня* закатывает рукава джемпера.
Я смущаюсь, понимая подтекст.
Одноклеточная рядом - ржёт.
Филипп берётся за начало и середину, чтобы вес распределялся лишь на него. Оставляет нам незначительный объём работы.
— Давайте, девчули, держите кон...держите его, в общем.
Синхронно поддерживаем матрац, не давая ему упасть.
— Куда вам его? - несёт матрац, в двести раз легче и быстрее чем мы, Островский.
— В корпус «д». Сто пятая, - открывает рот Колесникова.
Филипп заострившись немножко на молчаливой, и сосредоточенной на том, чтобы не запутаться в ногах мне. Вдруг, как будто словив озарение, предполагает:
— Решили сразу жить вместе? Без цветочков, василёчков?
Я не знаю, что сказать.
Алёна же знает.
Она - самая бойкая в нашей связке, ей положено поддерживать игру мажоров:
— Да, - играет бровями.
— Послали к бабке Ёжке эти расшаркивания. Если влюбились... Чего ждать? Лесбухи форева*, - подмигивает.
— Ты шутишь? - тоже берёт пример с меня и слегка теряется Филипп.
— Боже упаси. Какие шутки?! - расходится актриса погорелого театра.
— Мы теперь с Варькой встречаемся. Варька! Скажи же. Подтверди. Или ты меня не любишь? Так и знала, надо было начать с ухаживаний, - губа Колесниковой начинает трогательно дрожать. Глаза увлажняются.
— Я понимаю. Взяла всё в свои руки. Не дала тебе подумать. Может, зря мы тащим матрац? А? Давай посидим на лавочке, поближе познакомимся. Вот ты знаешь кто я по гороскопу? Ответственный шаг же совершаем. Не знаешь?