Можно было бы нагрянуть к последней благодетельнице, к той, что спровадила его на нары, но разборки с ней могли выйти для него боком. Бить он ее не станет – не в его правилах наказывать женщин кулаками. И ругаться с ними – себя не уважать. Так что лучше не искать вчерашний день. Надо думать о завтрашнем...

Есть еще вариант – снять новую богатую пассию, но Дима давно уже стал взрослым человеком, не хотелось играть в эти гиблые для самолюбия игры. Противно быть альфонсом...

Был у него адресок, который подкинул ему Ролан. Некая Венера Милосская, пардон, Тихонова. Ролан говорил, что жена после развода с ним оставила его фамилию. Если так, значит, не все сгорело между ними, и ему не стоит встревать в их отношения камнем преткновения. Более того, он слово Ролану давал, а это свято...

Он собрался с духом и нажал на клавишу звонка. Ждать пришлось недолго. Дверь ему открыла растрепанная и неряшливая женщина лет сорока пяти. Опухшее от пьянки лицо, запах перегара, купленный когда-то на стройное тело халат лопался по швам под натиском подкожного жира...

– Ты откуда такой взялся, красавчик? – с похотливым интересом глянула на него женщина.

– А мне Венера нужна. Тихонова Венера.

– Я Тихонова Венера.

Она выглядела старше, чем Ролан, гораздо старше. Или у них была солидная разница в годах, или она так сильно опустилась. Глядя на нее, Дима еще больше утвердился в решимости сдержать данное Ролану слово.

– А что такое, урод? – ошарашила его Венера.

– Как ты сказала? – взвился он.

– Урод – это красавчик, по-польски, гы-гы...

Она была сильно пьяна, поэтому ее можно было простить за чушь, которую она спорола.

– Так что тебе нужно, педераст? – снова сморозила она.

И снова Диму тряхнуло, как будто на оголенный электрический провод наступил.

– Ты что, шарахнутая? – вскипел он.

– Сам ты шарахнутый! – пьяно хохотнула она. – Педераст – это по-гречески, красавчик, значит... Так что тебе надо, красавчик!

– Да вот, на идиотку хотел посмотреть. Идиотка, по-русски, значит, идиотка...

Он повернулся к ней боком, чтобы уйти, но Венера схватила его за руку, удержала.

– Да не бери ты в голову, красавчик. Это же от переизбытка чувств... Увидела тебя, голову потеряла... Выпить есть?

– Есть.

Деньги у Димы были: на зоне расчет выдали. Взял бутылку хорошего дагестанского коньяка.

– Заходи! – широко распахнула она и дверь в дом, и свою душу.

– А без выпить?

– Все равно заходи! Самогон будешь?

– У меня коньяк!

– «Хенесси»?

– Нет.

– Все равно неси. И заходи... Гоша! – крикнула она, обращая глас вглубь квартиры. – Собирай манатки и катись к черту!

Дима вошел и сразу же увидел Гошу. Это был здоровенный детина. Спившийся, запущенный, как лес в Чернобыльской зоне. Дима мысленно выматерился. Ему вовсе не хотелось выяснять с кем-то отношения из-за бабы, тем более из-за такой. Но здоровяк и слова против не сказал. Молча обулся, легонько толкнул Диму плечом и вышел из квартиры. Видать, Венера надоела ему до чертиков.

– Видал? Меня все слушаются! – сказала она и горделиво задрала подбородок. – Здесь мое слово – закон. А нет – подъедут ребята и сделают из тебя отбивную...