Экспериментальные патроны с увеличенными до неразумных пределов навесками пороха и пулями со стальными сердечниками хранились хоть и отдельно от ржавеющего хлама, но судя по тому, как уверено Малец двигался в сторону леса, на ходу загоняя мегапатроны в патронник, хранились они крайне беспечно.

Необычность происходящего заключалась в том, что одурманенные зовом роботы на стали зомбировано удаляться от деревни, а остановились недалеко на небольшой поляне и понуро затихли.

– Засада! – прохрипел дед в рацию, нарушая многократно оговоренный ранее режим радиомолчания.

– Вот ща нам и засадят, гы-гы-гы! – не преминули нарушить запрет и братья. Как они умудрялись одновременно говорить в одну рацию, оставалось загадкой.

Собака деда не подвела и в этот раз, еще не зная, что обозначает её лай, но дед, Кузнец и братья вышли к поляне почти одновременно, ориентируясь именно на него. Кое-как обозначились друг для друга, кто где улегся, дабы хотя бы в теории не быть друг у друга на линии огня.

Ветра не было, не шевелились ни роботы, ни деревья, ни трава на поляне. Время остановилось. Казалось, слышно, как тикают древние дедовы часы, да скрипят одурманенные мозги у медведя.

Визитер, кто бы он ни был, выходить не торопился. Собака, обежав несколько раз вокруг, вернулась к деду и спокойно сидела, высунув язык, всем своим видом демонстрируя, что всё, мол, нормально, чего ждете.

Ситуацию накаляло еще и то, что уж больно сильно обстановка отличалась от того, к чему все привыкли. Ну так же все хорошо было, как поведение приблудившихся к деревне роботов изменилось, все всё побросали, собрались, заранее по номерам расселись, у каждого свое место и свои обязанности, подманили, вышел, стрельнули и всё! Ни забот, ни хлопот, только запчасти собирай. А тут сиди и думай, а не подбирается ли к тебе кто со спины. И долго как сидим-то уже, у робота-то, поди, терпение бесконечное, как у змеи. И чего он выжидает, не понять, чего ждет?

Когда раздался выстрел, уже было не понять, сколько времени просидели в нервном ожидании неведомо чего. Сразу ожила рация, не в первый и не в последний раз наплевав на запреты.

– Ктоооо?

– Дед Пихто! – это, понятно, дед глумится, – это из лесу стреляют, а наши с ружьями все здесь.

– Егорша, что ли? – подключились братья, – твою… душу мать! И её, что ли, в лес понесло?

– Малец это! – коротко выдохнул Кузнец, одновременно намечая направление для движения, – Видел его со старым ружьем, впереди всех бежал, как стало ясно, что зов.

– Ктоооо? – завопила рация на полтона выше. Несмотря на неестественность, искаженный рацией голос узнали сразу. Ни у кого не возникло сомнений в том, что это отошла от зова мать Офелия.

– Ну теперь и нам всем кизда, – подвел итог радиообщения дед, – полезная опция – людские разговоры слушать.

Не разбирая дороги, перепуганная мать ринулась в лес, с хрустом сминая кусты, ломая молодые деревья. Коротко переглянувшись, ринулись за ней и все четверо. Поддерживать изначально взятый роботом темп пожилые охотники не могли, но следов от Офелии в лесу оставалось так много, что даже страдающий картографическим кретинизмом Кузнец легко ориентировался в свежей просеке среди поломанных кустов и поваленных молодых деревьев. Воспользовавшись преимуществом молодости, он даже несколько оторвался от начинающих уже запыхаться Баклушиных и Деда.