- Семьсот тридцать четыре рубля сорок копеек, - подсказал Станислав.

- Крохоборы, - хозяин нахмурился.

- Так крестик был, муж в Отечественную погиб, женщине переслали. Она памяти о муже другой не имела. Убивалась. Станислав вора разыскал, ты его знаешь, солидный, в законе... И крестик у него отобрал.

- Брось, Лев Иванович, неловко, словно хвастаемся, - сказал Станислав.

- Так женщина Стасу руки целовала, - закончил Гуров. - В газетах и по телевидению обсуждают, отменить смертную казнь или не отменить?

- Человеку жизнь дал Бог, человек, особо государственный, не может жизнь отнять, грешно, - убежденно сказал вор.

- Я тоже так считаю, хотя видел в жизни такое, что тебе не приснится. Так знаешь, что я придумал? Нелюдей, которые детишек терзают, к смерти не приговаривать. Но когда следователь мать растерзанного ребенка допрашивает, такого убийцу в кабинете к стулу приковывать, чтобы он мать видел. И так до конца жизни.

- То не воры, не люди, - сказал хозяин, отер лицо ладонью.

- Среди законников мы с тобой, Дмитрий Степанович, знаем, кого можно на то кресло усадить, - возразил Гуров. - Или нет?

Хозяин молчал, смотрел в пол.

- Ты мужик, Митя, насколько я знаю, рук в крови не мочил. Ты мне только скажи, да или нет? Вот сегодня семь человек в городе "в законе". Вот среди них есть один-два кандидата на то кресло? Я же имен не спрашиваю, без тебя знаю. Так да или нет?

Судин хотел подняться, пот заливал его лицо.

- Сиди, - совсем немиролюбиво сказал Гуров. - А ты знаешь, что Весло, которого ты пером в восемьдесят третьем на Казанском ткнул, помер? За давностью и не доказывалось. Я с тобой на казенном суде говорю. Ты дом построил? Дерево посадил? Сына вырастил? Тебе женщины руки целовали?

Рубашка на Гурове тоже промокла. Он снял пиджак, стянул галстук, пошел в ванную, умылся, позвал:

- Станислав, помоги.

Станислав пересек комнату, они вернулись, не очень было понятно, кто кого ведет. Гуров достал из кармана пробирку, дал две таблетки Станиславу, две выпил сам, подумал и дал две хозяину.

- Пей, не кочевряжься.

Вор выпил и только сейчас заметил, что затылки у оперативников заклеены марлей, она побурела, походила на клеенку.

- А вы у меня тут не завалитесь, а то потом мне вас на шею повесят, - он выпил рюмку водки. - Черти вас принесли. Не знаю я, где Серега.

- Врешь! Скажи прямо: знаю, да не скажу. А ведь Сережка хороший парень был, дурак только. Но тут его вины нет, таким мать родила, - сказал Гуров. - И кровь его будет на тебе, Дмитрий Степанович.

- А если я тебе его отдам, так на мне будет венок, как он называется? - усмехнулся Судин.

- Лавровый, - подсказал Станислав. - Нет, Степанович, на тебе никогда лаврового венка не будет. Но одну жизнь на своем грешном пути ты спасешь. И когда помирать будешь, вспомнишь, грешен, но и я к жизни разок прикоснулся.

Гуров качнулся, чуть не ткнулся лбом в стол, удержался.

В дверь осторожно постучали. Судин вытянул из-под стола обрез, Крячко, который увереннее стоял на ногах, достал пистолет, глянул в глазок, снял запоры.

В дверях стоял Орлов. Он переступил порог, закрыл за собой дверь, быстро посмотрел на Гурова, поздоровался с хозяином.