— Как, ты уже все съел? Вот так номер! Конечно иди. Мы с мамой посидим еще немного.
Поднимаясь по лестнице в свою комнату, он слышал обрывки разговора.
— Надеюсь, Аксель не слишком рискует…
— Гертруд, ты должна прекратить это сюсюканье с Акселем. Ему девятнадцать лет… и мы должны гордиться, что у нас такой сын…
Эрик закрыл за собой дверь. Бросился на постель и взял из стопки на тумбочке самую верхнюю книгу. Александр Великий. Тоже был не робкого десятка. Как и Аксель…
~~~
— Я хочу сказать, что ты мог бы и поставить меня в известность. Я чувствовала себя полной идиоткой. Она начинает мне рассказывать, что ты гуляешь с Карин…
— Да-да, знаю… — Патрик устало опустил голову.
Весь час, что Кристина просидела на кухне, был пропитан подтекстами, пронзительными взглядами и ядовитыми намеками. Не успела закрыться за свекровью дверь, Эрика взорвалась.
— Меня вовсе не волнует, что ты встречаешься со своей бывшей женой и с ней прогуливаешься. Я не ревнива, и ты это прекрасно знаешь. Но ты не сказал мне ни слова, вот что приводит меня в бешенство!
— Я понимаю…
— Он понимает! И это все? Никаких объяснений? А я-то думала, у нас нет друг от друга секретов! — Эрика знала, что приближается к опасной границе, но ничего с собой сделать не могла. Накопившееся раздражение требовало немедленного выхода, и ее несло все дальше. — Я-то думала, мы договорились! Ты смотришь за ребенком, я работаю. Ничего подобного! Мне все время мешают! Ты каждую минуту врываешься в мой кабинет, для тебя это проходная комната, потом ты исчезаешь на два часа, и я, вопреки договору, опять вожусь с Майей! Как же я обходилась весь год без твоей помощи? Или ты думаешь, что у меня была служанка? И я могла уйти из дома, как ты, когда мне вздумается? Мне-то некого было спросить, где малышкины варежки! — Эрика вдруг, словно со стороны, услышала свой срывающийся на визг голос и осеклась.
— Ладно… — произнесла она на три тона ниже. — Я пойду пройдусь.
— Иди. — Патрик напомнил ей черепаху, которая осторожно высовывает голову из панциря, чтобы посмотреть, нет ли опасности. — Прости, что не успел тебе сказать сразу…
— Черт с ним… Только больше так не делай, ладно? — Эрика слабо улыбнулась.
Буря миновала, она уже упрекала себя за глупую вспышку. Сейчас ей нужен был свежий воздух — свежий воздух, и больше ничего.
Она быстро шла по улицам. Туристы разъехались, и Фьельбака выглядела на редкость пустынной, лишь кое-где заметны были следы летней суеты. Городок напоминал гостиную после праздника: недопитые стаканы, серпантин в углу, в кресле уснул перебравший гость в шутовском колпачке. Собственно, Эрика предпочитала этот сезон — лето было для нее слишком утомительным. А сейчас — тишина и покой. Пустынная площадь Ингмара Бергмана… Мария и Матс через несколько дней закроют свой киоск и уедут торговать в Селен, они так делают каждый год. И это тоже нравилось ей в городке: предсказуемость. Все шло заведенным порядком, из года в год…
Обмениваясь кивками со знакомыми, Эрика поднялась по Галербакен. Она знала во Фьельбаке всех или почти всех, но сейчас у нее не было желания разговаривать — она приветливо поднимала руку и ускоряла шаг. Миновав заправку и быстро шагая по Дингельвеген, она уже знала, куда направляется. Только сейчас Эрика поняла, что подсознательно это и было целью ее прогулки с самого начала.