Едва лишь он отъехал, как Екатерина объявляет о приезде самого желанного гостя – Иосифа II. По своему обыкновению тот странствует под вымышленным именем графа Фалькенштейна и хочет поэтому, чтобы с ним обращались как с простым путешественником. Он поднимается на борт в Кайдаке и, как и все, попадает под необычайное очарование речного плавания. Конечно, он посмеивается над театральным характером путешествия, но затем, однако, про себя признает, что Россия поражает богатством и необозримостью пространств. Зависть острой иголочкой колет его рекламируемые дружеские чувства к Екатерине. На торжественную церемонию закладки будущего города Екатеринослава[139] собрались губернатор, сановники, духовенство. Положив первый камень, Екатерина предлагает Иосифу II установить на место второй. Возвратив ей мастерок, тот повернулся к Сегюру и шепотом произнес: «Императрица уложила первый камень, а я – последний». Однако его пророчество не сбылось – город быстро строится и развивается. «Мы у себя в Германии и Франции никогда не осмелились бы предпринять то, что делается здесь, – с досадой замечает Иосиф II. – Здесь не считаются с человеческой жизнью и трудами; здесь строят дороги, порты, крепости и дворцы на болотах; в пустынях сажают леса; все это делают, не платя работникам, которые не ропщут, хотя и лишены всего, спят на земле и зачастую страдают от голода… Хозяин приказывает, раб подчиняется… Кроме того, Екатерина может тратить сколько ей заблагорассудится, при этом никогда не влезая в долги. Ее деньги стоят столько, сколько она хочет, чтобы они стоили: она может начеканить монет хоть из кожи».[140]

В Кодаке пороги перегораживают течение Днепра. Покинув барки, вся компания продолжает движение по дороге, через степь. Вряд ли путешествующий там иностранец может отделаться от тревожного ощущения того, насколько ничтожен он в этих бескрайних зеленых просторах под огненно-ярким небом. Вокруг – никакого жилья, и начинает казаться, что он уже навсегда покинул мир людей. Он беззащитен, отдан во власть солнца, трав, пыли и ветра. И как же легко становится у него на душе, когда он видит, что на горизонте вырисовывается хоть какая-то горочка, появляется хоть какая-то деревенька! Прибытие в Херсон воспринимается всеми как победа над угнетающим однообразием южных степей. Екатерина ликует. Всего лишь шесть лет прошло с тех пор, как это поселение попало в руки русских, а Потемкин уже успел превратить его в город первостепенного значения. Город белых домов и прямых улиц с пышной, буйной зеленью. Сотни торговых судов в бухте покачивают своими мачтами, склады на пристанях ломятся от товаров, не умолкает звон колоколов, народ самого разного обличья теснится на улицах, в крепости пушки нацелены на море, на морской верфи строятся два больших военных корабля. Сегюр, обежав магазины и лавочки, с изумлением находит в них товары последней парижской моды. Императрица хочет проехать дальше до Кинбурна, расположенного напротив Очакова, однако небольшая турецкая эскадра бросила якорь рядом с оттоманской крепостью – и Ее величество благоразумно отказывается от такой вызывающей затеи, ведь еще так много надо осмотреть в самой округе! После нескольких дней отдыха караван вновь отправляется в путь, к Перекопу.