У трапа их встретил подчиненный Чикованишвили майор Кахабер Ломинадзе. Высокого роста, худощавый, с лицом, напоминающем зубило, на котором воинственно топорщились неизменные усы, и со взглядом змеи он произвел впечатление на Перси.

«Да, парень, тебе палец в рот не клади, отхватишь вместе с рукой. Если у тебя такие же агенты, то за результат можно не беспокоиться», — оценил он Ломинадзе и представился:

— Марк.

— Кахабер! — назвал себя майор и ответил энергичным рукопожатием.

— Янус далеко? — с ходу перешел к делу Перси.

— Рядом.

— Где встречаемся?

— Предлагаю в моем кабинете.

— А как с конспирацией?

— Нормально. У меня отдельный вход.

— И все-таки, а если увидят? — Перси насторожило столь упрощенное отношение к явке с ценным агентом.

— Сэр, поверьте мне, в городе еще хуже. Ваше появление…

— Хорошо, хорошо, поехали! — не стал спорить Перси.

Дорога до штаба радовала его глаз строгим армейским порядком и идеальной чистотой. Кабинет Ломинадзе располагался на первом этаже и имел отдельный вход. Подходы к нему закрывали кусты густо разросшегося лавра. Само помещение состояло из двух комнат и мало чем отличалось от других кабинетов штаба. О том, что здесь работает разведчик, напоминали мощная радиостанция, предназначенная для поддержания связи с агентами на территории Абхазии, и зарешеченная ниша с арсеналом оружия.

Ломинадзе открыл дверь кабинета и предложил:

— Располагайтесь, господа, а я дам знать Янусу, чтобы подошел.

Переводчик приткнулся на диване и зарылся в стопку журналов. Перси занял место за столом Ломинадзе и стал готовиться к явке с агентом. Перед поездкой он прочитал от корки до корки его дело и представлял, с кем имеет дело. Два года назад, подставленный на вербовку разведчикам ГРУ, он исправно сливал информацию, подготовленную в Специальной службе внешней разведки Грузии. Перси с нетерпением ждал встречи с тем, кто в течение трех месяцев успешно водил за нос того, кто стал его самой большой головной болью. Прошло больше десяти минут, как ушел Ломинадзе, когда за дверью раздались шаги. Перси включил диктофон и постарался придать лицу значительное выражение.

В кабинет вбежал запыхавшийся Ломинадзе и выпалил:

— Идет!

Не успел он отдышаться, как тихо скрипнула дверь, и на порог вкатился капитан-колобок. Эдакая неприметная серая штабная мышка, и Перси стало кисло. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Присмотревшись, он обратил внимание на твердый подбородок, говоривший о воле, и цепкий взгляд маленьких глаз, спрятавшихся за выступающими скулами.

— Познакомься, Вахтанг, это наш большой друг э… — замялся Ломинадзе.

— Кахабер, к чему церемонии, будем проще, — меня зовут Генри, — пришел ему на помощь Перси, а затем представил переводчика: — Это — Ираклий, и пригласил агента к столу: — Присаживайтесь, Вахтанг!

Янус сел на стул и, постреливая взглядом то на Ломинадзе, то на американца, с напряжением ждал продолжения разговора.

Перси начал его с пафосной ноты:

— Вахтанг, мы ценим вашу работу. Я не побоюсь высоких слов: с вашей помощью мы откроем еще одну славную страницу в истории Грузии, — и, заметив, как поскучнело лицо агента, свернул речь и перешел к делу: — Как вы считаете, насколько доверяет вам и вашей информации русский подполковник?