— Спасибо, у нас имеется кое-что другое, — отказался Чикованишвили, полез в портфель, достал бутылку коньяка и с гордостью заявил: — Лучше этого вы в Тбилиси не найдете! Двадцатилетней выдержки!

— По такой жаре, нет! — отказался Перси.

— Божественный напиток! Вы с Робертом не пожалеете! — не сдавался Чикованишвили.

— Марк, мы просто обязаны закрепить наш успех! — настаивал Табидзе.

— Ладно, но только символически. У меня работы по горло.

— Вот и надо смочить, чтобы легче пошла, — хохотнул Чикованишвили и открыл бутылку с коньяком.

— Не здесь! — остановил Перси, перед его глазами еще стояли отвратительные сцены насилия, и предложил: — Пройдем на террасу.

Они последовали за ним, а Левицки принес из холодильника легкую закуску. Чикованишвили тренированным движением разлил коньяк по рюмкам и с пафосом произнес:

— За свободную Грузию! За нашего несгибаемого президента! За нашу совместную победу и освобождение моей многострадальной земли от оккупантов! Вместе с великим американским народом и ее выдающимся президентом Джорджем Бушем, в горячем сердце которого есть место для маленькой Грузии, мы откроем новую страницу в истории Кавказа. Грузия станет локомотивом, который вывезет народы многострадального Кавказа к демократии и навсегда избавит от тирании России! За свободную Грузию! За великую Америку!

— За нашу общую победу! — поддержал его Табидзе.

— За успех операции! — присоединились к ним американцы.

Перси осторожно сделал один, за ним — другой глоток. Коньяк, действительно, оказался превосходным. Чикованишвили, не дав ему перевести дыхания, снова наполнил бокалы и произнес очередной тост:

— За наших друзей и коллег! За тебя, Марк! За тебя, Роберт. За настоящих профи, которые в трудную минуту для моей страны подставили нам свое крепкое плечо. Это большая честь и большое счастье работать с вами. Это…

— Полноте, Константин, это наш долг, — пытался остановить его Перси.

— Нет, нет, Марк! Вы с Робертом заслужили это! Придет время, и вам, кто вместе с нами борется против имперской России, в Тбилиси будет поставлен памятник. Я это говорю от чистого сердца! Твой план, Марк, гениален! — продолжал петь дифирамбы Чикованишвили.

— Спасибо, Константин. За наш общий успех! — и Перси поднял бокал.

Его дружно поддержали, и еще долго на террасе звучал мелодичный звон хрусталя, а затем наступила тишина. Аппетит взял верх над красноречием, и они сосредоточились на закуске. Левицки пришлось сновать челноком между кухней и террасой, чтобы утолить волчий аппетит грузинских коллег. В ненасытном чреве Чикованишвили с невероятной быстротой исчезали чизбургеры, гамбургеры и пучки петрушки. Табидзе, будучи гурманом, предпочитал обжаренные на углях крылышки перепелки.

Перси поддался этому пиршеству желудка. Его крепкие челюсти легко перемалывали нежное мясо вместе с хрупкими косточками перепелки. К нему возвратилось бодрое настроение. Успех в работе с подполковником «Х» стал крупным шагом в осуществлении плана операции «Западня». Для его полной реализации осталось сделать последний и самый важный ход: заманить в ловушку Фантома. И здесь многое, если не все, зависело от Багратиона — Януса. Пока двойной агент успешно справлялся со своей миссией и, похоже, убедил Фантома в своих исключительных разведывательных возможностях. Свидетельством тому служила тысяча долларов, полученная им на последней явке. Теперь, чтобы вытащить Фантома на грузинскую сторону, требовалась серьезная наживка — информация, за которой он бы полез в пасть к самому дьяволу. К сожалению, военные не спешили ее давать, и здесь многое зависело от настойчивости Чикованишвили и Табидзе. Они же всей душой и желудком отдались пище. Перси решил положить этому конец и предложил: