— Да, господин президент.

— Если этот герой сможет доставить Сандру живой, мы обратим успех в свою пользу. В противном случае он будет уволен. Нечто подобное было в Иране, не так ли? Эти «морские котики», судя по всему, довольны таким развитием событий. Поэтому пусть судьба нашего героя послужит для них уроком. Ясно?

Кутюр продолжал наблюдать за Гилом: тот нырнул в длинную конюшню, где в каменном загоне стояло двенадцать лошадей.

— Господин президент, при всем моем уважении… этот боец действительно очень хорош — возможно, это лучшее, что у нас есть. Оказав ему помощь, мы обеспечим ему законный шанс на успех.

— А вы уже знаете его план, генерал?

— Нет, сэр, не совсем.

— Хорошо, предположим, нас впутали в эту операцию, а бедная Сандра все равно умерла?

Кутюр выдержал значительную паузу.

— Я задал вам вопрос, генерал.

Кутюр взглянул на капитан Меткалфа и смиренно покачал головой.

— Я понимаю вашу точку зрения, господин президент.

— Думаю, вы можете понять, — ответил президент. — Генерал, вы в этой операции не участвуете, и я, понятное дело, тоже. Так какого же рожна кто-то из нас должен за это отвечать? А теперь я задам другой вопрос: вы можете остановить этого бойца, но так, чтобы не разбомбить всю деревню?

— На данном этапе — нет, сэр.

— То есть мы не несем ответственности за его действия. Верно?

— Можно и так сказать, сэр.

— Тогда хорошо, — ответил президент. — Держите меня в курсе дела, связывайтесь как обычно.

Линия замерла. Кутюр повесил трубку.

— Плохо дело.

— И что в итоге решили? — осторожно спросил Меткалф.

Кутюр смочил губы и, глядя на экран, где из конюшни вновь показался Гил, проговорил:

— Главстаршина Шеннон — если это за тобой мы сейчас наблюдаем, — знай, что только что мы отреклись от тебя.

Панджшерское ущелье, Базарак

Ощутив знакомый запах лошадей и навоза в конюшне, Гил приободрился. Он нашел ту гнедую, которую приметил раньше: крепкие бока, сама на несколько ладоней выше остальных. Чтобы осуществить задуманное, ему нужна была самая сильная лошадь, а днем, понаблюдав за тем, как эта гнедая несла ездока во время изматывающей игры в бузкаши, Гил счел, что она достаточно вынослива. Вся трудность заключалась в том, как провести коня к Сандре незаметно. Понятное дело, Гил не сможет нести ее на плече до лошади, отстреливаясь по пути.

Он стянул голубое шерстяное одеяло со спины зверя и, взяв седло для игры в бузкаши из кучи в углу, надел на лошадь. Седло имело железные стремена и высокие луки, сиденье было достаточно глубоким, чтобы наездник с него не падал.

— Это, конечно, не седло Hamley Formfitter, — пробормотал он про себя, затягивая единственную подпругу, — но мне нужно на чем-то ехать.

С другого конца открылась дверь, и Гил, мгновенно став в угол, вынул Ка-bar из ножен, прикрепленных к бедру. Через монокуляр он увидел человека с автоматом Калашникова за левым плечом. Животные заволновались в стойлах, фыркая и топчась на месте. Гил понял: животные почувствовали его адреналин.

— Ахмед? — позвал незнакомец. — Ахмед!

Гил догадался, что Ахмедом звали того парня, которого он застрелил под телегой, запряженной ослом. Американец хмыкнул и стал покашливать так, словно старался протолкнуть что-то вглубь гортани.