Отто Васильевич отвечал на это флегматичной цитатой: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет». И позволил трансмантийщикам практиковаться в ТОЗО. Генруку нужны были острова. Большие острова.

Разноплеменная толпа геоинженеров не находила слов для благодарности. Геоинженеры торжественно пообещали поднять из пучин остров величиной с Корсику и выполнили свое обещание. Этот участок суши, со всех сторон окруженный водой, назвали Пацифидой-1.

В первые дни творения холмистую поверхность острова, совсем недавно бывшую дном абиссальной равнины, покрывал белый слой ила. Чуть позже снежный глобигерин накрыли толщи вулканического пепла, и лишь кое-где широко разлилась лава, образуя плато базальтов. Прошли дожди – сперва кислые, потом обычные. Впадины в центре острова потихоньку заполнялись водой, зажурчали первые ручьи, комбайны натуртехников прошлись, засеивая долины травой, а на крайнем юге Пацифиды-1, в укромном заливчике, сам собою вырос город. Сперва тут стоял лагерь трансмантийщиков, потом налетели планетологи со всего света, геофизики и прочая ученая братия. Им постоянно требовалась тяжелая техника – прибыл целый отряд первоклассных эмбриомехаников. И пошло – одна улица протянулась, другая. Третья, четвертая. Город назвали Порт-Фенуа [45].

Там имелись три верфи, приспособленных под серийное выращивание подводных аппаратов. В Порт-Фенуа Боровиц планировал предпоследнюю остановку – дальше к югу простиралась под водами впадина Яу.

Сихали Браун, еще не видя Пацифиды-1, уже слышал ее – несмолкаемый низкий гул несся оттуда, а потом над линией горизонта вспучилась исполинская серо-лиловая гора – эруптивная туча – густейшие клубы пепла, газов, пыли и пара, поднявшиеся в верхние слои атмосферы.

Туча подавляла своими размерами, ее постоянно прошивали слепящие зигзаги молний, казавшиеся искорками, затухающими в дыме большого костра, – так ничтожны были проблески небесного электричества.

Высоко в небе лохматые пряди охватывали диск солнца, попеременно обращая его то в грязно-сиреневый, то в тускло-багровый мятущийся среди дымного хаоса шар. На океан легла мрачная тень, стало темно, как в сумерки. А потом Браун увидел остров – темную полоску между клокочущей лавой, рвущейся из недр, горящей желтым и оранжевым накалом, и отсветами извержения на водах. Слева, километрах в полутора, щербатые гряды скал тряслись, будто в ознобе; справа по разлому коры рвался фиолетовый вал дыма и пепла. Он набухал, стреляя в зенит клубами, и тогда в его мутных недрах дико сверкал огонь, выбиваясь палящими жгутами молний.

Трансмантийщики добросовестно вели проект, формируя плато базальтов на севере и северо-востоке Пацифиды-1.

– Вот это я понимаю, – хмыкнул Белый, – называется – дали гари!

– Страшно как… – пробормотала Наташа Стоун, расширенными глазами следя за грозной игрой стихии.

– Эти демиурги самодеятельные кулаками и коленями стучали себя в грудь, – сказал Шурик Рыжий, – клялись, что все пройдет без катаклизмов… Вулканический пепел плодородный очень – трава объестся! – и ил еще, тоже… Запашок какой-то прёт инфернальный – парфюм «Сероводородный»!