Патч посмотрел на эту улыбку и невольно представил себя на месте этого мертвеца.

– Я уже говорил, как здорово, что ты всё-таки с нами, Барфер? – Рен радостно кивнула.

– Он тут уже несколько месяцев лежит, – сказал Барфер. – Скорее всего медведь напал. Смерть страшная, но быстрая, – продолжая раздвигать плющ, он поднял грубую наплечную сумку, похожую на ту, что носил Эрнер. – Что это у нас тут?

Патч принялся развязывать тесёмки. Внутри лежала простая хлопковая рубашка, нож в ножнах, кремень, небольшой бурдюк и плесневелый хлеб, который пришлось тут же выбросить.

– Базовый набор путешественника, – подвёл итог Патч. – Вероятно бедняга шёл вдоль реки, в поисках новой жизни.

Он встряхнул рубашку. Она оказалась довольно чистой, хоть и немного слежавшейся. Патч тут же опустил Рен на землю, стянул свою грубую тюремную робу и вместо неё надел новую рубашку, печально взглянув на рваный сюртук.

– Жаль, что его так подрали, – вздохнул он, – кажется, он крепкий и был бы хорош.

Барфер пожал плечами:

– Его можно спасти. А если как следует прополоскать в реке, то он даже пахнуть не будет, – дракогриф посмотрел на Патча. – Кстати… Иди-ка к реке, Патч Брайтвотер, и смой с себя всю тюремную вонь. У меня от неё глаза слезятся ещё больше, чем от запаха мертвечины, – он обернулся к останкам и задумчиво посмотрел на них. – А пока я подумаю, что можно сделать с сюртуком.

Мальчик глубоко вздохнул и с силой потёр руки – от его дыхания шёл пар.

– Холодно? – спросила Рен.

Патч попытался кивнуть, но у него зуб на зуб не попадал. Мальчик разделся и прыгнул в реку, вода оказалась почти ледяной. Вскрикивая и причитая, он мылся так быстро, как только мог, после чего выскочил на берег.

Ещё до купания он развернул свой свёрток и оставил его возле упавшего дерева, на котором сидела Рен, так что, выходя из воды, он тут же замотался в одеяло. Затем насухо вытерся, оделся и снова собрал свои немногочисленные пожитки. Рен запрыгнула ему на плечо и почувствовала, что мальчик всё ещё дрожит.

Тем временем Барфер зашивал порванный сюртук. Патч никогда бы не подумал, что когтистые руки дракогрифа способны на тонкую работу, но тот удивительно ловко обращался с иглой и ниткой.

Покопавшись в сумках, Барфер достал ещё одну катушку. Заметив Патча, он расплылся в улыбке.

– Несколько крупных швов и парочка поменьше – вот и всё! – воскликнул он. – Скоро закончу. – И, присмотревшись к мальчику, обеспокоенно спросил: «А твои губы должны быть такого синего цвета?»

– В-в-в-вода х-х-холоднющая, – ответил Патч, – мне н-н-не н-н-нравится х-х-холод.

– Ох, прости, я должен был об этом подумать! – покачал головой Барфер. Отложив шитьё, он отошёл подальше и широким взмахом хвоста очистил участок земли от травы и мусора, а в центре насыпал горку земли и набросал камней и сухих веток.

– Отойдите, – велел дракогриф и, склонившись над холмиком, широко раскрыл пасть, издав странный, булькающий звук, кашлянул и стукнул себя по груди. – Подождите, сейчас всё будет, – проговорил он и снова распахнул пасть.

В этот раз оттуда вырвался язык пламени, охвативший хворост – с таким звуком разгорается обычно кузнечный горн. Жар дотянулся даже до Патча и Рен, стоявших поодаль, и окоченевший мальчик был тому несказанно рад.