– Всего в нескольких ярдах? – переспросила она. – И они вас не заметили?

– Наверное, счастье на нашей стороне, – тихо сказал я. – Потому-то мне так нужно… знать о Тейте и…

– Нет. Сегодня я не могу ничего сказать. – На мгновение она встала передо мной, глядя в глаза; взгляд ее был настойчивым и повелительным. – Мне необходимо как-то совладать со всем этим, а это будет легче сделать, если я некоторое время ничего не стану говорить. – С этими словами она двинулась прочь.

– Мадам! – молил я. – Вы должны мне хоть что-то сказать! Эта смерть… джентльмена по имени Бервик, этот сэр Томас Молтби… Я в отчаянии оттого, что ничего не знаю. Тайны опасны.

– Нет, – отвечала она. – Пожалуйста, не настаивайте.

Я не мог сопротивляться ее просьбам. Она поспешила навстречу улыбавшемуся ей сыну, оставив меня в растерянности посреди постоянных опасностей, без сведений, необходимых для того, чтобы принять жизненно важные решения, какие столь настоятельно от меня требовались.

Мы провели на том поле весь день – день, полный солнечного света и долгих раздумий. Грейс посвящала свое время Луи или тихо сидела у края живой изгороди. Она не очень часто заговаривала со мной, а выражение ее лица было таким замкнутым, что сам я не решался к ней обратиться.

Я видел – взглядывая на меня, она чувствовала, что я не хочу вызвать ее неудовольствие, но сам я был расстроен ее скрытностью. Здравый смысл подсказывал, что мне важнее, чем кому-либо другому, просто необходимо получить как можно более подробные сведения о ней, однако, хотя она смогла довериться моей матушке, она не была готова поведать мне свою историю.

В голове моей теснились несколько предположений. Она стыдится своего положения и опасается, что утратит мое к ней уважение. Но я мог бы разуверить ее в этом. А может быть, она уже устала рассказывать свою историю, понимает, что придется снова рассказывать ее моему дядюшке, и просто желает, чтобы я участвовал в предстоящей беседе. Но я – то хотел быть наедине с ней, хотел один слушать ее голос, один воспринимать то, что она могла бы мне доверить. Но, возможно, она заметила, с каким отвращением я слышу и произношу имя Тейта, и теперь боится открыть мне тайну своего прошлого. Я сожалел о ее молчании и думал – я ведь способен доказать, что никогда не смогу с неодобрением отнестись к ней и ко всему, что ее касается.

Том Тейлор показал Луи, как сделать «кошкину колыбель»

[5] из длинных гибких стеблей. Я вырезал ему свисток из веточки ясеня. Это делается так: осторожно снимаешь с ветки молодую кору, прорезаешь отверстие для свистка в оголенной палочке молодого, еще мягкого дерева, и снова натягиваешь кору – так учил меня мой отец. Я позволил Луи тихонько свистнуть один раз, для пробы, чтобы убедиться, что свисток работает, а потом сказал ему, что этот свист будет его собственным, тайным сигналом о надвигающейся опасности.

Было уже далеко за полдень, когда Грейс Ричардсон сказала мне:

– Если нам сегодня ночью отправляться в дорогу, нужно выспаться.