Гибкий словно кошка, он присел на корточки и так и остался сидеть, испуганный и ждущий распоряжений.

– Что там, Джим?

С верхнего края поднимающегося горбом поля я бросил последний взгляд на лежащую под нами местность. Не слышалось ни звука – ни уханья совы, ни писка мелких ночных созданий. И видно ничего не было, кроме высокого и мощного одинокого дерева – моего друга и спасителя, глубокой тьмы за его силуэтом и звезд, сияющих в небе бриллиантовыми точками. Я бросился вниз по склону, и Том, чуть не падая, бросился вслед за мной.

Подойдя к амбару, я вытянул руку и остановил Тома.

– Они были здесь, – прошептал я. – Проехали дальше. Я их видел. Четверо, и вели себя, как люди, идущие по следу.

– Ты их видел?

– Мог до них дотронуться. А один из них чуть не дотронулся до меня.

Том содрогнулся, потом спросил:

– А как быть с мадам?

– Скажу ей утром.

– Ох, Джим, какой длинный, какой дурной день!

– Они не возвратятся, – сказал я. – Думаю, их цель – добраться до Бристоля.

Том сказал, что он нас посторожит.

А дальше наступило ясное утро, и раздался звонкий голос Луи. Я открыл глаза и получил возможность внимательно вглядеться в него, причем он и не подозревал, что я на него смотрю. Он увлеченно разговаривал с матерью о том, что они оба видели во время их странствий. Она, по всей видимости, уже давно встала и выходила из амбара. Волосы ее были затянуты назад и перевязаны золотой лентой, на ней было серое платье, одно из лучших платьев моей матушки. Неужели всего лишь в прошлый полдень эта пара появилась в «Короле Георге»? Она и ее сын беззаботно болтали, а я, почувствовав, что вторгаюсь без спроса в их уединение, уведомил их о своем присутствии вздохом пробуждения и покашливанием.

– Добрый день! – сказал Луи с улыбкой и подошел поближе.

Мать его тоже пожелала мне доброго дня.

В ответ я также приветствовал их и вежливо осведомился, хорошо ли они спали. Грейс Ричардсон ответила, что сон ее был глубок и крепок, а Луи рассказал, что видел во сне лошадей:

– Они скакали галопом, все скакали и скакали – вот так. – И он принялся подпрыгивать, показывая нам, как они скакали.

Мы достали кое-какую еду. Солнце приятно пригревало нас, когда мы уселись на сене у самого входа в амбар. Но должен признаться, каждая жилка во мне трепетала при мысли о прошедшей ночи.

Наконец я решился сказать:

– Мадам, не могли бы мы с вами кое-что обсудить?

Мы вышли из амбара в поле.

– Мадам, дело в том… – начал я и тут же запнулся. Потом продолжал: – Мадам, мне необходимо знать… знать, чтобы принять некоторые решения.

Она бросила на меня проницательный быстрый взгляд, говоривший о силе ума и отваге.

– Они были совсем близко, не правда ли? – спросила она.

В иных обстоятельствах рыцарство и хорошее воспитание заставили бы меня скрыть от женщины столь тревожные сведения. Но не теперь. И не от этой женщины.

– Они проехали мимо этой ночью. Вон там, по вершине холма. Я стоял всего в нескольких ярдах от них.

– Луи всегда чувствует, – сказала она. – Ах, все это так опасно!

Она была напугана. Цвет лица ее изменился, став почти белым, как слоновая кость.