Тут кучер распахнул дверь кареты. Из нее вышел мальчик; я подумал – ему лет двенадцать или вроде того. Он посмотрел вокруг, попытался разглядеть меня через дверь зала, потом взглянул на Джона Калзина и сделал шаг назад. Тотчас же из кареты, вослед ему, вышла высокая женщина в ярко-зеленой, богато расшитой накидке. Капюшон ее роскошного одеяния окутывал голову и низко спускался на лицо.

Мальчик шел впереди, пристально оглядывая все вокруг. Он приблизился к двери и увидел меня. Я ему улыбнулся, но он не ответил на мою улыбку. Он отвел глаза, но, когда Калзин указал в мою сторону и произнес: «Мадам, вот мистер Джим Хокинс», снова на меня посмотрел.

На боковой двери «Короля Георга», у которой они стояли, висит медный дверной молоток в форме руки. Мальчик взглянул на него, потянулся вверх и сильно стукнул молотком в дверь. Сначала я подумал, что он сделал так из вежливости, чтобы предупредить о прибытии незнакомых людей. Но он повторял это снова и снова, еще громче и с неравными промежутками.

Когда грохот утих, кучер указал рукой в сторону солнца, давая понять, что ему нужно продолжать путешествие. Джон Калзин задержал его и подвел женщину в зеленой накидке поближе к тому месту, где сидел я. Мозг мой требовал от меня осмотрительности, но, когда я поднимался со стула, я почувствовал, что меня охватывает волнение. Джон Калзин подошел ко мне, лицо его было серьезным и взволнованным.

– Джим, – сказал он, и замолк на мгновение. Тут мальчик снова ударил молотком в дверь, и Джон взглянул в его сторону с раздражением, которое я вполне разделял. Я ждал, не понимая, почему меня охватило предчувствие опасности. – Джим, о тебе спрашивали, упоминая твое имя.

– Мое имя?

Джон кивнул.

– Кучер спрашивал, где ты живешь. А она… эта дама…

В этот миг его прервали, он был словно сметен с места великолепной зеленой накидкой. Мальчик оказался рядом с женщиной, и теперь эта странная нетерпеливая пара стояла прямо передо мной.

– Вы – Джим Хокинс, – спросила женщина, – из гостиницы под названием «Адмирал Бенбоу»?

– Да, это действительно так, мадам.

Она откинула капюшон, и у меня перехватило дыхание. До этого момента я никогда не видел столь чистой и нежной красоты, кроме как на парадных портретах в хороших домах.

– Мое имя – Грейс Ричардсон, – сказала она. – Вы вряд ли слышали обо мне. А это – мой сын Луи.

Я наклонил голову в знак уважения. Чтобы как-то привести себя в чувство, я на мгновение отвлекся от разговора и взглянул в сторону, а затем мягко обратился к мальчику:

– Я вижу, тебе понравился дверной молоток?

Мальчик повернулся ко мне спиной и, стоя так, оперся локтями о стол, за которым до этого я сидел. Жест его был лишен всякой уважительности, однако его мать не одернула его, но продолжала беседовать со мной. Когда я снова поднял на нее глаза, она сказала:

– Я слышала ваше имя, мистер Хокинс. Слышала об историях, какие вы рассказываете. Об острове. О сокровищах, спрятанных там.

Она обвила мальчика рукой и притянула к себе. Он неохотно повернулся. Затем снова обратил к нам спину и принялся свистать собаке Джона Калзина, появившейся перед дверью. По моему мнению, его мать вовсе не выказывала особого желания как-то его обуздать.