– Сначала надо на почту, – объявила Джулия и прибавила, глядя на мое письмо, которое я положила в боковой карман своей жакетки:

– Ах, какое славное, пухленькое письмо!

Конечно, я и сама собиралась прежде всего заехать на почту; ничто не могло бы вынудить меня хоть на минуту отложить отправку драгоценного письма. Но мне было обидно, что Джулия пристает ко мне со своими замечаниями.

Едва мы остановились у почты, как Адель выскочила из шарабана.

– Давайте мне ваше письмо, – сказала она, – я опущу его в ящик. – С этими словами она выхватила письмо из моего кармана и, многозначительно осмотрев и прощупав его, опустила в щель почтового ящика. Она переглянулась с сестрой, и они вместе посмотрели на меня. Вероятно, они ожидали, что я скажу им хоть что-нибудь, хотя бы одно слово благодарности за услугу, но я молчала, упрямо отвернувшись от них. Джулия и Адель наверняка были возмущены моим поведением, но тоже промолчали.

Во время чая, который был устроен на лугу на месте, назначенном для пикника, сестры-американки начали бесцеремонно командовать мной, чего они раньше никогда себе не позволяли. Джулия заявила, что будет разливать чай, хотя обычно это делала я.

Я задыхалась от злости, но поневоле была вынуждена уступить.

– Ничего-ничего, Мэгги, – приговаривала она покровительственным тоном, – не унывайте! Все перемелется – мука будет…

Когда мы закончили чаепитие, уложили вещи в корзинку и затушили костер, Веда спросила, как мы проведем вечер.

– Я предлагаю следующее, – сказала Джулия, – мы с Мэгги вдвоем побродим тут поблизости в роще, а вы – Адель, Веда и Люси – пойдете собирать цветы.

– А Маргарет согласна на это? – спросила Веда. – Может быть, она предпочла бы пойти вместе со всеми нами? Зачем нам разделяться?

Веда смотрела на меня своими добрыми, задумчивыми глазами. Она была настолько проницательна, что, конечно, заметила, как оскорбляла меня бесцеремонность американок. Ах, если бы я могла броситься ей на шею и сказать: «Да, да, я охотно пойду с вами!» Но Джулия не спускала с меня глаз, и я молча стояла на месте.

– Кажется, Маргарет предпочитает пойти со мной, – сказала она и, подхватив корзинку для сбора полевых цветов, взяла меня под руку и увлекла за собой в рощу.

Мы не прошли и двадцати шагов, как Джулия остановилась и пристально посмотрела на меня.

– Ну-с, – спросила она, – что вы теперь мне скажете?

– Я просто ненавижу вас, вот что! – вскричала я. На глазах у меня выступили слезы, я с трудом выговаривала слова.

– Да, это заметно, – сказала Джулия спокойным, даже несколько презрительным тоном. – Однако помочь вашей беде трудно, и вам придется примириться с фактом, что мы стали вам поперек дороги. Ненавистью и гордостью вы ничего не добьетесь. Мы с Аделью решили заставить вас относиться к нам хоть сколь-нибудь дружелюбно, и мы это сделаем, не сомневайтесь.

Потом, многозначительно взглянув на меня, она прибавила:

– Разве вам нечего больше сказать мне?

– Нет, – ответила я. – Только предупреждаю вас, что я ни за что на свете не буду…

Я не смогла договорить, только гневно топнула ногой.