Она пропустила две комнаты, потому что в них убирались горничные, и ещё целая секция дома была запертой – но если у неё не было туда доступа, то у любого другого тоже его не было. И, в любом случае, она пыталась успокоить себя, задаваясь вопросом, зачем кому-то прятать документ там, где любая горничная могла случайно найти его во время уборки?

Нет, Кэсси решила, что когда кто-то крадёт нечто настолько ценное, то обычно хранит его в безопасном, укромном месте.

Это означало, что ей нужно было поискать ещё в одной комнате.

Она почувствовала прилив страха, когда поднималась наверх и направлялась в конец коридора. Кэсси оставила эту комнату напоследок, потому что входить в неё – означало, что она действительно преступала все возможные личные границы. Она надеялась, что ей удастся найти паспорт раньше и не придётся этого делать, однако, такого не произошло. И сейчас она волновалась, что потеряла слишком много времени, потому что это было единственным местом, в котором она не хотела бы быть обнаруженной.

Она легонько постучала в дверь спальни Пьера.

- Есть кто-нибудь? – спросила она на тот случай, если внутри убиралась горничная.

Ответа не последовало. Всё, что удалось услышать Кэсси, это был звук её прерывистого дыхания.

Эта часть дома выходила на сады, а не на подъездную дорожку к главной двери, так что ей будет труднее услышать, когда вернётся машина. Это было ещё одним осложняющим фактором.

Вся трясясь от нервного напряжения, она толкнула тяжёлую деревянную дверь.

Комната, представшая её взору, была просторной и изысканной. Сквозь высокие застеклённые створчатые двери, ведущие на роскошный балкон, в комнату проникал дневной свет. Огромная кровать с балдахином была застелена вычурным кружевным покрывалом, несколько больших картин висело на стенах, обклеенных обоями цвета слоновой кости.

В воздухе витал аромат духов Марго.

Кэсси на цыпочках прошла через всю комнату. Она хотела избежать вторжения на территорию их постели после той адской сцены, развернувшейся на её глазах, когда она подсматривала в замочную скважину, но кровать нужно было проверить, поэтому она решила в первую очередь покончить именно с ней.

Она осторожно ощупала место под подушками и покрывалами, а затем какое-то время провела, поправляя подушки и аккуратно расстилая нежное кружевное покрывало, чтобы всё выглядело в точности так, как было до её прихода. Она знала, что Пьер, с его обострённым вниманием к деталям, сразу же заметит любое несовершенство.

Ящики туалетного столика были заполнены косметикой и различными духами. Стеклянные баночки теснились, плотно прижимаясь друг к другу – там было, должно быть, около двадцати флаконов с духами, но её паспорта не было ни в одном ящике.

Приблизившись к столу, она была очарована ослепительно сверкающим пресс-папье из венецианского стекла. Букет цветов всевозможных оттенков был заключён в прозрачный шар. Когда солнечный свет падал на стекло, это создавало гипнотический эффект, и достаточно продолжительное время отвлекал её от основного дела, она оставалась на месте, очарованная его красотой, забывая о срочности своих поисков.