— Зачем? — В который раз за эти пять минут она смутилась. — Не надо, Вячеслав Генрихович! Ну, что вы! — Казалось, она сейчас расплачется от досады. — Я же не для того! — Бусинка резко отвернулась. Ага, точно реветь собралась. — Я же и не говорила потому! Не надо! Вы, и так, столько для меня сделали! Не думайте, правда. Я же понимаю, сколько вы делаете. Никто не делает. И я же не наглая. И… просто…Я просто чая с вами попить хочу.
Она действительно расстроилась. Голову повесила. Обхватила себя руками.
Боруцкий подошел к ней, ухватил за подбородок и повернул лицом к себе. Девчонка закусила губу и казалась одновременно пристыженной, и грустной-грустной.
Ну, ведь, дите! Ребенок, чтобы там ему Федот не говорил, и как бы не прессовал мозги, что некоторые из девчонок Гели не так уж и старше, а Боров буксует.
Дите — его Бусинка. Стоит и нервничает, переживает, что он не так поймет что-то. А сама в упор не видит, и не понимает, что может веревки из него вить, в дугу согнуть, он слова поперек не скажет. Да он бы для нее, что угодно купил. Чтобы она ни попросила. А девчонка боится, что и так наглая стала. Хотя, хорошо, конечно, что не понимает. Не хватает ему, что ли, и так проблем?
Только от этого ее самоунижения у него во рту горько стало, и мерзко как-то внутри.
— Так, ты за меня не расписывайся и не решай. Не маленький. И за свои слова — отвечаю. — Щелкнув Бусинку по носу, он заставил ее смотреть прямо. — Я сказал, что едем за подарком — ты, что должна сказать?
Девчонка смотрела на него с недоумением.
— «Спасибо», и броситься обуваться. — Со вздохом усмехнулся Боров, покачав головой. — Дите-дите, всему тебя учить надо. Другая бы уже пальцы загибать начала, перебирая, чего хочется.
— Не надо, правда. — Бусина ухватилась пальцами за его ладонь. — Вячеслав Генрихович. Я и не хочу-то ничего. Чего у меня нет?
— Так не бывает, Бусина. Чтоб человек не хотел ничего. Так что не забивай мне баки. И, вообще, что это я стою, и еще уламываю тебя. Быстро собралась. — С усмешкой он подтолкнул он ее к коридору. — Я твой опекун, как-никак. Так что нечего спорить. Что ты хочешь?
Бусина остановилась посреди коридора и посмотрела на него с каким-то непонятным, почти робким выражение. И это девчонка, которая две или три недели горланила песни под его рестораном?
— Вячеслав Генрихович, а можно…
— О, наконец-то. — Хмыкнул он. — Мозг оклемался? Все можно, если осторожно. Чего там захотелось?
Она принялась теребить пальцами косу.
— Правда, ничего покупать не надо. Не могли бы вы, вместо этого, как подарок, сходить со мной в одно место? Я сама не то, что боюсь. Вы не подумайте. Просто… Мне поддержка нужна. Я думала, что с девчонками схожу. Но не … не вышло. — Вдруг затараторила она. — А вы — это будет огромный и самый лучший подарок для меня, правда. Пожалуйста!
— Так, стоп. Я ничего не понял, это куда тебе идти страшно? — Развеселившись ее растерянности, поинтересовался он. — Ты, Бусина, часом, ничего незаконного не замыслила, а? — С усмешкой, поддел он ее. — А то я знать должен, если мы налет на кого-то сейчас устраивать будем…