Агния знала этого мальчугана. Их сына, которого так и не родила. И вроде бы смирилась. И даже приняла все, осознавая, что и так ей вернули немало. Но этот сон всколыхнул внутри столько всего, что дыхание и чувства никак не желали приходить в норму. Обернувшись так, чтоб видеть глаза Вячека, игнорируя темноту спальни, Агния заставила себя опуститься назад на матрас. Устроилась на своем прежнем месте в крепком кольце рук мужа. Протянула руку и провела пальцами по его щеке, обвела контур рта. Губы Вячеслава были напряжены и поджаты.

Они не обсуждали с ним вопрос детей после того, как он забрал ее из лап Шамалко. Но и не предохранялись. Ни разу. А будучи прекрасно осведомленной о том, как относится ее муж к этому вопросу — она и представить не могла, что Вячеслав надеялся на «авось». И, как казалось Агнии, она имела право предположить, что он совсем не против ее вероятной беременности и появления у них ребенка.

Агния не боялась новой беременности. Об этом ее психолог так же интересовался, похоже, допуская подобную вероятность. Но у Агнии и в мыслях не было такого. Единственное, что ее немного пугало, возможно, иррациональное и не поддающееся объяснению — это то, чтобы ей не пришлось выбирать между возможным ребенком и жизнью Вячеслава. Но отец Игорь, когда Агния озвучила ему свои опасения, заверил ее в неразумности таких страхов. Она старалась этим заверениям верить.

Правда, была и другая проблема: они не предохранялись четыре месяца. Да, были периоды, когда она лечилась от зависимости и, вероятно, даже замечательно, что Агния не забеременела тогда. И просто, времени прошло еще не так много. И все-таки, ей было страшно от того, что внутри жило сомнение — сможет ли она вообще забеременеть после того, что с ней сделал Шамалко? К тому же, Виктор далеко не сразу позволил своим людям отвезти ее в больницу после выкидыша. Врача пригласили только тогда, когда поняли, что кровотечение, по всей вероятности, само не прекратится.

Не желая вспоминать все это, Агния заставила себя сосредоточиться на лице мужа. Вячеслав продолжал внимательно смотреть на нее и не думая забывать о своем вопросе — все ли с ней в порядке?

— Мне Леня приснился, маленький совсем. Глупости, конечно, — Агния моргнула. — Он же так и не родился.

Судя по тому, как напряглись мышцы Вячека под ее ладонью, он прекрасно помнил, что так она хотела назвать их сына.

— Бусинка, — Вячеслав обнял ее еще крепче и прижал к себе так, что ее нос буквально вжался в его шею. — Девочка моя…

— Ты же не против, если у нас будут еще дети, правда, Вячек? — вдруг спросила она, откуда-то взяв храбрость озвучить все свои тайные мечты и страхи этим вопросом. — Или после всего считаешь, что…

Вячеслав хмыкнул и коснулся губами ее лба, погладил по волосам:

— Ты же умная у меня, Бусинка. Сама знаешь — все будет, чего ты только не захочешь.

— А ты, Вячек? — нахмурилась она. — Ты хочешь ребенка?

Он ощутил, как малышка нахмурила свои бровки, как свела их к переносице. Ощущал, как затихала в ее теле дрожь, вызванная сном, о котором она ему так ничего толком и не сказала. Хотя, разве произнесенных слов мало?