Сіи событія, уменьшивъ личное уваженіе къ Наполеону, чрезвычайно какъ усилили понятіе о его могуществѣ, и о томъ, что онъ готовъ прибѣгать къ наивеличайшимъ крайностямъ съ тѣми, кто бы вздумалъ ему воспротивиться. Посему эта минута всеобщей покорности и страха была самая удобная для перемѣны его Консульскаго жезла на скипетръ, подобный скипетрамъ прочихъ Европейскихъ Государей; и человѣкъ, который по своему произволу располагалъ Франціею, оставалось только опредѣлить формы и символы своего новаго сапа.

 Титулъ Короля самъ собою ему представлялся; но онъ слиткомъ много имѣлъ отношеній къ притязаніямъ Бурбоновъ, о которыхъ Бонапарте, какъ искусный политикъ, не хотѣлъ напоминать. Санъ Императора заключалъ въ себѣ болѣе обширную мысль самодержавія, и не могъ быть оспоренъ никакимъ соперникомъ. Притомъ же это была новизна, которая нравилась любящимъ перемѣны Французамъ; и хотя въ существѣ, учрежденіе Имперіи было несовмѣстно со многими клятвами, произнесенными противъ Королевскаго Правленія, однако жъ по названію своему оно не находилось въ прямомъ противорѣчіи онымъ. Какъ возстановленіе Монархіи, оно было пріятно тѣмъ, которые, можетъ статься, желали не исполнить своихъ обѣтовъ, но избѣгнуть хоть по наружности обвиненія, что они имъ измѣнили. Для слуха самого Наполеона, слово Король казалось неблагозвучнымъ и какъ будто бы ограничивало его могущество предѣлами прежней Королевской власти; между тѣмъ какъ титулъ Императора могъ заключать въ себѣ обширнѣйшую державу, подобную древнему Риму, и одни только предѣлы обитаемаго міра могли быть сочтены ограничивающими владѣнія оной.

 Поелику большая часть народа быда, волею или неволею, равнодушна, то не много предстояло околичностей съ Конституціонными Сословіями, которыхъ члены, избранные самимъ Наполеономъ, получающіе отъ него жалованье и сохраняющіе мѣста свои по его произволенію, должны были всего ожидать, содѣйствуя его видамъ, а противясь ему, страшиться всѣхъ бѣдъ, изъ коихъ меньшимъ было бы отрѣшеніе.

 30 Апрѣля 1804 года, Кюре, ораторъ не весьма знаменитый (и, можетъ статься, нарочно съ тѣмъ избранный, чтобы отъ него можно было отречься въ случаѣ неожиданнаго сопротивленія), предложилъ сію мѣру, долженствующую уничтожить послѣдніе, слабые и хоть по названію только существующіе признаки свободной Конституціи, которые Франція сохранила еще при настоящемъ ея образѣ правленія. "Время проститься," сказалъ онъ: "съ политическими мечтами. Внутреннее спокойствіе Франціи утверждено, внѣшній миръ обеспеченъ нашими побѣдами; финансы государства поправлены, законы его возстановлены и приведены въ дѣйствіе. Обеспечимъ для потомства наслажденіе сими благами." И ораторъ не видѣлъ другаго средства достичь до сего, какъ предоставя верховную власть въ наслѣдіе особѣ и семейству Наполеона, которому Франція была обязана симъ доказательствомъ признательности. "Это," прибавилъ онъ: "есть единогласное желаніе войска и народа " Въ слѣдствіе сего онъ предложилъ Трибунату удовлетворишь всеобщему желанію и привѣтствовать Наполеона титломъ Императора, какъ наиболѣе достойнымъ величія народа.