– Я так счастлива за тебя, – прошептала мама. – Дэймон – хороший мальчик.

– Знаю, – робко кивнула я.

– Вот и хорошо, – она отстранилась и пристально посмотрела на меня.

– Комендантский час, да, мам?

– Сегодня никакого комендантского часа! – улыбнулась она, и я не поверила своим ушам. – Просто будь умницей и не делай ничего, о чем утром придется пожалеть. И главное, не слишком увлекайся.

– Мам!

– Я, конечно, уже порядком устарела, но еще не умерла, – рассмеялась она и потрепала меня по плечу. – Все! Иди, веселись!

Я не заставила просить себя дважды.

– Надеюсь, ты не подслушивал? – спросила я Дэймона. Тот лишь нагло ухмыльнулся. О Господи!

– Миледи, ваша карета подана! – Дэймон поклонился и взял меня под руку.

Я рассмеялась и села в машину. Дэймон устроился на водительском сиденье, и мы тут же заспорили, какую радиостанцию включить. На полпути к школе Дэймон внимательно посмотрел на меня.

– Ты выглядишь восхитительно, Котенок. Честно-честно.

– Спасибо, – ответила я, теребя бусинки на клатче.

– Я еще на той вечеринке заметил, какая ты красивая, – продолжил Дэймон после небольшой паузы.

– Правда? – я повернулась к нему, мигом забыв о сумочке.

– Клянусь! Мне просто ненавистна была мысль, что ты пришла с кем-то другим, – он рассмеялся над выражением моего лица и перевел взгляд на дорогу. Я торжествующе усмехнулась.

– Знаешь, что мне захотелось сделать, когда я увидел тебя с Саймоном? Избить этого всеобщего любимчика и отобрать у него тебя.

Я расхохоталась. Иногда я забывала, что все эти месяцы, что мы знали друг друга, в его душе жил мальчишка, которому я нравилась.

– Да, так все и было. Я сразу заметил, какая ты красивая.

– Я тоже всегда считала, что ты… – я закусила было губу, но тут же вспомнила про помаду. Слово «красавец» не слишком подходило парню, поэтому я сказала: – Что ты – очень симпатичный.

– Да ты просто глаз с меня не сводила, потрясенная моей сексапильностью.

– Все-таки нам надо будет поработать над твоей самооценкой. – За окнами мелькали темные деревья, и в стекле я заметила свое ухмыляющееся отражение. – Боюсь, когда-нибудь ты окончательно выведешь меня из себя.

– Это – неотъемлемая часть моего обаяния.

Я фыркнула.

Выпускной бал, как всегда, устроили в спортзале. Впрочем, для здешних мест – довольно миленько. Мы немного припозднились, и стоянка оказалась забита под завязку. Пришлось оставить «Долли» в самом дальнем углу. Дэймон взял меня под руку, и мы направились к школе. Вечер был теплым, хотя в воздухе еще чувствовалась прохлада. Майские ночи в Виргинии холодны. Но когда я была с Дэймоном, мне не требовалось ни шали, ни кофты: от него всегда веяло жаром.

В прошлый раз спортзал украшали осенние листья. Теперь же на перекрытиях и складных трибунах ослепительным водопадом сверкали белые фонарики. Пол был натерт до блеска. По периметру зала размещались накрытые белыми скатертями столы, а между ними – принесенные горшки с широколистыми цветущими растениями.

Гремела музыка, и я почти не слышала того, что мне говорил Дэймон, пока он не притянул меня к себе. Словно из ниоткуда возникла Леса, схватила меня за руку и потащила на танцпол. В ярко-синем платье, обтягивающем ее точеную фигурку, она выглядела прелестно. Нас тут же окружили девчонки. Их радостные голоса соперничали с музыкой, и я не к месту вспомнила клуб в Мартинсбурге и свисающие с потолка клетки. Это были два разных мира.