Ага! Щаз! Я что — на идиота похож?!
— Увы, я был бы счастлив оказать батюшке столь незначительную услугу, в течение ближайших лет я не смогу быть ему чем-либо полезен. Слишком уж много проблем внутри страны накопилось… — Ну что, сыпануть тебе соли на раны? — После не слишком разумной налоговой политики последних лет, хозяйство Англии находится в плачевном состоянии.
— Вы забываетесь, внук мой! — Ух, как у нее глаза сверкают! Ну, точно — Баба-Яга! — Ваш отец — еще и ваш сюзерен, так что вы…
— Отец — ага, а насчет сюзера… Ну, это как посмотреть… И потом, бабуля: если принц не смеет критиковать короля, то смеет ли герцогиня критиковать принца?
Алианора аж задохнулась от моего нахальства. Я сунул ей кубок с вином, и дружелюбно чокнулся с ней…
— Чин-чин?
Сделав несколько судорожных глотков, Альенор продолжила «беседу»:
— Кажется, внук мой, вы не испытываете сыновней привязанности к вашему коронованному отцу?..
— Удивительно, правда? Как сейчас помню: качает он мою люльку, не спит ночами, учит меня рыцарской премудрости, а я — гад такой! — к нему сыновней привязанности не испытываю и не испытываю, не испытываю и не испытываю… А-ахренеть!
— Должна ли я расценить ваши слова, как отказ повиноваться прямым приказам вашего отца?
— Помнится, и он делал что-то подобное по отношению к моему дедушке-королю, да будет ему земля пухом. И ничего — никто и не удивился.
Ингеборга прилично натаскала меня по истории «моей» семейки, так что получи, бабуля, еще один привет:
— И знаете, бабуля, вроде там была еще какая-то странная история с вашим участием. Что-то вы в загородном замке там засиделись, загостились… Аж на три пятилетки с гаком, нет?..
Алианора затряслась мелкой дрожью. Так, ща она мне либо в лоб закатает, либо ее кондратий приобнимет… Не, обошлось: после долгой паузы она встала и жестом показала мне, что наша беседа окончена. Уже на пороге она обернулась:
— Мне вреден сырой климат Англии, — мертвенно проскрипела она. — Завтра я отправляюсь в обратный путь…
Не успела дверь за Алианорой закрыться, как на меня буквально налетела Ингеборга, выбравшаяся из своего тайника. Она вся светилась от радости:
— Это было чудно! — закричала она на весь зал. — Ах, как чудно! Так осадить старую волчицу!
И от избытка чувств она порывисто обняла меня и громко чмокнула в щеку…
— Ох, простите, ваше величество, — краска залила ее до корней волос. — Я не должна была…
— Это я не должен был… Ну, и как я ее?
— Да! Так старухе не доставалось с самой смерти ее мужа великого Генриха, — хихикнула как девчонка наша франко-датская гостья. — А уж когда вы намекнули ей, что она может умереть в тюрьме — я думала, ее удар хватит!
Да? Я ей на это намекал? Ух, я какой!..
— А знаете, моя королева, что-то мне хочется отметить бегство этой старой ведьмы чем-нибудь эдаким. Может, устроим бал?..
— Бал? Охоту ваше величество! — Она чуть не приплясывает от восторга, — Непременно Большую Королевскую Охоту!..
— О'кей! Охота — так охота… Кстати, ваше величество. Вы не в курсе, где обитают уранисты?
Бляха! Кажется, я потихоньку начинаю привыкать к тому, что она все время хохочет в ответ на мои простые вопросы…