Что, съела? Ты что: меня и по уругвайскому проверить сможешь?..

— Уругвайцы? Никогда не слышала о таком народе… Об уранистах — слыхала, — она слегка усмехнулась, — а вот об уругвайцах — нет… — Алианора с сомнением покачала головой. — Где же расположены их земли?

Та-а-ак. Наварра — это где-то в Испании. Там, помнится, еще баски есть. И читал я где-то, что у них язык очень сложный… Не, ну на фиг! У них тут какие-то уранисты есть — вдруг и уругвайцы сыщутся? А с географией я никогда не дружил…

Стоп! У нас ведь были всякие вятичи, кривичи и прочие поляне?.. Идея!..

— Их земли лежат на юго-запад от Красноярска… — И, предваряя дальнейшие расспросы, я добавляю — Это на Святой Руси. Тысяча миль от Новгорода…

— Где? — переспрашивает внезапно шепотом герцогиня.

— На Святой Руси, — похоже, я выбрал правильный путь. — Из славящихся своей верностью уругвайцев было набрано окружение моей матушки.

Алиенора смотрит на меня с крайне растерянным видом. Я смотрю на нее. Что, завуч, съела? Про Русь ты не слышать не могла, а вот языка русского — рупь за сто! — не знаешь…

— Гой еси ты — добри молотец, — неожиданно проскрежетала бабка. — По-добрю, по-здёрёву ли?..

Епрст! Произношение у вас, мадам — а-ахренеть! Ни дать, ни взять — русская шпионка из голливудского кино…

— По-добру, по-здорову, баушка… — Как там по старорежимному-то было? — Зело приятственно зрить тя в палатах моих…

У Альенор медленно отпала челюсть. Побледнев, она что-то прошептала, а потом, видимо взяв себя в руки, спросила уже на местном, видимо более понятном ей языке:

— Так вы с вашаими уругвайцами прибыли из Рюси?

Мне вдруг привиделась дикая картина. По заснеженной зимней степи где-нибудь в Заволжье, сгибаясь под порывами метели, бредут в Англию, закутанные в пончо уругвайцы под предводительством почему-то Эрнесто Че Гевары, завывая в унисон вьюге «Ой, мороз, мороз, не морозь меня…» Это было так абсурдно, что я невольно фыркнул.

Герцогиня-завуч зыркнула на меня так, что я уже был готов услышать сакраментальное: «Гудков! Завтра, с отцом — к директору!» и инстинктивно приготовился, как обычно, заявить, что отца сейчас в Москве нет… Блин! А его там и точно, нет! И в Англии его тоже нет! И вообще, если его вызывать — он все равно не приедет. Денег нет — я же не прислал!..

Я с большим трудом удержался, чтобы не заржать в голос. Поглядев на мою ухмыляющуюся физиономию, Алианора поджала губы и переменила тему:

— Я хотела бы знать, владетельный внук мой, когда же вы собираетесь принять участие в походе вашего отца в Святую Землю?

— Ну… Можно, конечно, но вот только не сейчас. Видите ли, бабушка, у меня и в Англии еще очень много забот, причем — первоочередных.

— Стало быть, вы отказываетесь от этого святого дела?

— Я этого не говорил, бабушка. Однако сейчас я никак не смогу принять участия в походе. Если возможно отложить поход года на два-три — с удовольствием, но пока — никак.

Она пожевала губами…

— Я чрезвычайно огорчена слышать это. Ваш отец очень на вас рассчитывает, — скрежещущий голос Альенор приобрел угрожающую окраску. — Во всяком случае — на ваши войска. Возможно, вы хотя бы пошлете ему на помощь свои полки?