Но огромную глупость я все же совершила. А именно — предложила устроить охоту. Я так соскучилась по подобным развлечениям, что на миг забыла, насколько непростые отношения у нашего дорогого принца с лошадьми. А когда спохватилась, уже было поздно, приготовления к охоте шли полным ходом. Когда я увидела, какого коня выбрал себе принц Робер, то чуть не лишилась чувств, хотя обычно за мной такое не водится. И все мои самые худшие опасения оправдались: этот огромный черный конь вдруг понес, да так резво, что я и не чаяла уже увидеть Робера живым. Раздумывать было некогда — судя по тому, что никто не отправился следом за ним, все вокруг подумали, что так и надо, и что это сам принц решил в гордом одиночестве понестись бешеным галопом, сметая все на своем пути. Вот до чего доводит слепое преклонение перед авторитетом, хотя нам, королевским династиям, оно, конечно, на пользу. Ну, чаще всего… Но явно не в этом случае. Так что я пришпорила свою кобылку и поспешила за ним. А придворные ко мне, кажется, так и не присоединились. Выяснять причины их нерешительности мне было некогда — с дикими криками, в которых мне слышался ужас, а вовсе не геройство, мой дорогой «сын» уносился все дальше на своем дьявольском скакуне…
Робер остался жив, только вывихнул ногу, которую я ему тут же и вправила. А вот теперь думаю, а не зря ли я так поторопилась? Потому что дальше случилось то, что помогло мне наконец-то понять нянюшкино выражение: «бес попутал». И попутал он нас основательно, теперь бы распутать… А я и двух слов связать не могла — так растерялась от обрушившихся на меня чувств… Нет, он точно с Луны!.. И вот лежала я на королевской мантии в стогу и думала — ну, конечно, когда ко мне вернулась способность думать! — а с чего это он вдруг стал со мной столь откровенным? Надоело притворяться? Его признание нисколько не приблизило меня к разгадке, но дало почувствовать, что мы теперь связаны куда крепче, чем раньше. Вот только к чему это приведет? Ведь неожиданно для самой себя, я тоже проговорилась, кто я на самом деле. Должно быть, решила совершить все глупости разом, в один день. Но в тот момент мне показалось ненужным продолжать затянувшуюся игру. А, может, и правда, настало время?
Вот его-то я удивила. Выражение его лица стало таким, что только мое воспитание не позволило мне расхохотаться. Вместо этого встала, отряхнула королевскую мантию, которую он упорно принимал за что-то вроде обычного сюрко или дорожного плаща, и которой увенчал меня, сам не понимая того, что творит, и принялась собираться. Пора было отправляться назад, пока нас тут не застали. Или придворные решили не мешать его высочеству? Что ж, и это понятно. Но нельзя было забывать, что ситуация может непредсказуемо измениться, и продолжим ли мы делать вид, что я — Беатрис, неизвестно. Так что уж чего-чего, а древнегреческих трагедий нам явно не нужно. Он, кажется, тоже это понял, хотя я и не уверена, что Робер слышал о несчастном прогневавшем богов Эдипе. Понял, и, прихрамывая, направился к мирно пасущемуся поблизости верному коню. Как бы то ни было, но что между нами произошло, между нами и останется. Хотя при том, что против меня и моей родной Наварры замыслил Ричард, нам надо быть еще более осторожными, чем всегда. А вот «королева-мать Беренгария» очень даже может сыграть свою роль. И раскрыть свое имя, почему бы и нет? Окружающие без сомнений и вопросов примут и это — я уже не сомневалась. Ну, Бен Маймун улыбнется, разве… Так что — вперед! Но только уж на этот раз править конем буду я…