– Прости, Пруденс, – вздохнула леди Тремейн. – Обеим девочкам нездоровится, поэтому я решила, что им лучше остаться дома.

Нет, не подумайте, леди Тремейн вовсе не любила лгать своей старинной подруге, просто ей не хватило сил, а может быть, храбрости, сказать правду. Да и что, собственно говоря, могла она сказать? Что сама безнадёжно испортила девочек вседозволенностью? Что боится теперь остаться с ними до старости, если не сумеет вовремя выдать замуж? Нет, рассказывать обо всём этом леди Тремейн никак не хотелось. Ведь она приехала сюда для того, чтобы отдохнуть и расслабиться, верно? И единственное, чего сейчас хотела леди Тремейн, это забыть хотя бы на какое-то время о своих отбившихся от рук шалуньях. Ну, хотя бы до вечера, что ли.

– Мне очень жаль девочек, надеюсь, всё с ними будет хорошо, – вздохнула леди Хакли. – Мои мальчики сильно огорчатся, конечно же, но что поделаешь, что поделаешь. Пойдём, моя дорогая. Думаю, что Пратт уже показал миссис Брэмбл ваши комнаты, и представляю, как тебе не терпится освежиться после твоего утомительного путешествия.

Они вошли в большой, роскошный вестибюль – он был оформлен в стиле Римской империи, с высокими потолками, мраморными колоннами и торчащими повсюду статуями античных богов и богинь. В центре вестибюля начиналась величественная, громадная лестница, разделявшаяся на два рукава, ведущих каждый в своё крыло дома. У подножия лестницы дам встречала молоденькая симпатичная горничная.

– Дилли, покажи, пожалуйста, леди Тремейн её комнату, хотя она, я думаю, сама помнит дорогу, – тепло улыбнулась леди Хакли и добавила: – Да, чуть не забыла. В шесть будет гонг, напоминающий, что пора переодеваться к ужину, а в восемь ещё один гонг, уже на ужин. До встречи, моя дорогая.

С этими словами она передала леди Тремейн в надёжные руки Дилли, а сама удалилась.

Леди Тремейн была очень рада вернуться к жизни, где всё чётко распланировано заранее. Пока был жив муж, точно так же, по расписанию, текла жизнь и в их собственном доме, но те времена прошли. Теперь уж и не упомнить, когда последний раз Эвери звонил в гонг, приглашая к обеду или ужину. Не говоря уже о гонге для переодевания. Ни сама леди Тремейн после смерти мужа, ни её девочки к обеду или ужину никогда не переодевались, смысла в этом не видели. Для кого им переодеваться, если всё равно за столом будут сидеть только они одни? Но теперь леди Тремейн внезапно поняла, почему её муж так любил порядок, и решила, что теперь она сама должна стать примером для своих дочерей. Да, вот возвратится она домой и сразу же возродит в нём старые порядки. Обязательно.

Придя в свою комнату – Волшебную комнату, как называла её леди Хакли, – она увидела, что миссис Брэмбл уже почти заканчивает распаковывать чемоданы. Леди Тремейн очень любила эту комнату, в которой всегда останавливалась, приезжая сюда. В этой комнате она чувствовала себя словно в саду фей – именно такое настроение создавала красная с золотым обивка мебели и изящный цветочный узор обоев.

– Почти все ваши вещи уже распакованы и разложены, миледи, – подтвердила миссис Брэмбл своим тихим, несколько даже потусторонним голосом, который каждый раз вызывал у леди Тремейн мысли о кладбище.