Бирюков подал Лимакину протокол допроса Полячихина. Следователь внимательно прочитал его, положил в портфель и спросил Бирюкова:
— Как Чуносов?..
— Или не виноват в смерти Зуева, или догадывается, что улик у нас нет, — ответил Антон. — Ричард ничего о нем не рассказал?
— Совершенно. Вот о Труфанове добавил, что Владик крепко-накрепко наказывал, чтобы молчал о «прокате» автомашины.
— Неужели все-таки Зубенин не спросил, куда Труфанов ездил?
— У Ричарда один мотив… Мол, у Владика где-то в Заельцовке есть приличная дама и у нее будто бы Владик ночь провел. Надо допрашивать самого Труфанова.
Костя Веселкин поднялся:
— Сейчас узнаю, когда он освободится.
Вернулся Костя быстро и с огорчением сообщил, что у Труфанова случился сердечный приступ. По словам врачей, до завтрашнего утра ни о каком допросе не может быть и речи.
Глава XIX
Расследование любого преступления — дело, по существу, творческое, и, как во всякой творческой работе, здесь заранее не разложишь все по полочкам, не угадаешь, когда тебя осенит светлая мысль, а когда, несмотря на мучительные старания, будешь сутками топтаться на месте. Многое, конечно, зависит от целеустремленной сосредоточенности, повышенной наблюдательности, от стечения обстоятельств, а порою даже от счастливого везения.
При расследовании убийства Зуева Лимакину с Бирюковым «повезло» в том смысле, что подозреваемые были очень кстати задержаны за другие преступления. Труфанов привлекался к ответственности за содержание игорного притона с корыстной целью, а Чуносов — за неоднократное мошенничество, совершаемое к тому же по предварительному сговору группой лиц. Пришлось создать две следственно-оперативные группы. К Труфанову поехал Лимакин, а Бирюков — к Чуносову.
Жил «Прапор» с родителями-пенсионерами в небольшом частном домике. Едва участники следственной группы открыли калитку, из конуры возле крыльца выскочила здоровенная овчарка. С басовитым лаем она заметалась на цепи. По просьбе прокурора Никита Чуносов поймал собаку за цепь и запер ее в конуре.
Старики пенсионеры встретили неожиданных «гостей» растерянно. Сутулый, с седыми усами, отец мрачно глянул на щеголевато одетого сына и тяжело, с придыхом, сказал:
— Опять… Опять позор…
Худощавая, с морщинистыми руками мать сразу заплакала, уткнувшись лицом в снятый с головы ситцевый платок. «Прапор», поигрывая ухмылочкой, отвернулся от родителей.
Мебель в домике Чуносовых была более чем скромной. Стало ясно, что живут пенсионеры отнюдь не на широкую ногу, а их великовозрастный сын участия в ведении хозяйства не принимает. Как выяснилось из разговора со стариками, личного имущества, подлежащего описи, у Никиты нет, кроме одежды, среди которой следователь насчитал пять почти новых армейских рубашек защитного цвета без погон.
В присутствии понятых долго и тщательно искали в доме деньги или драгоценности, запрятанные игроком, выигрыши которого порою превышали тысячу рублей. Поиск оказался безуспешным. Ничего не нашли и в просторном подполе, где когда-то «Прапор» хранил макаровский пистолет. Безрезультатно завершив обыск в доме, вышли во двор. В конуре, срываясь на захлебывающийся хрип, тотчас залаяла овчарка. Когда направились к сарайчику, пристально наблюдавший за Чуносовым Бирюков заметил, как ухмылка с лица «Прапора» исчезла. Антон взял его под руку и полушутливо спросил: