Я: Кэт, ты знаешь, мне было бы приятно, если бы ты включалась в процесс.

Кэт: Я не могу!

Я: Когда у тебя двое мужчин, ты можешь!

Кэт: Нет! Я не могу делать минет! Тебе я делала, потому что я люблю тебя! И то для меня это уж слишком! Понимаешь, Алекс, вы насилуете меня, это не я вам отдаюсь, а вы берете меня, и у меня нет выбора! А тут – выбор есть, и я брезгую!

Я: Я не понимаю, что такого в этом!

Кэт: Алекс, мне на самом деле неприятно после другой женщины целовать тебя, просто из-за того, что я брезгую!

Я: Ты ревнуешь?

Кэт: Нет, мне нравится эта эмоция – смотреть, как ты с другой!

Я: А что значит «брезгую»?

Кэт: Значит, что, если она поцеловала, я не буду! Я брезгливая, я не пью из одной бутылки никогда и вообще я очень чистоплотная, – сказала это девушка, которая кончила, когда я жестко трахал ее в туалете и, чтобы самому не испачкаться о грязный, вонючий пол, положил ее, как тряпку, на него и трахал ее, не касаясь пола, а она просто вытирала собой пол в сортире, – и эта девочка оказывается брезгливой?!

Я: Что за бред!?

Кэт: Я не рассказывала тебе. На самом деле, как я росла. И какое у меня было детство. Так вот! Во-первых, ты уже знаешь, что я хранила себя до 20 лет для другого! Но ты не знаешь, какой ужас был, когда я росла. Моя мама работала на санэпидстанции. Меня постоянно ограничивали и запрещали все. Я как-то раз хотела сходить в бассейн. Мама отправила туда проверку и потом дала мне распечатку того, что там нашли, она объясняла мне, какие бактерии нашли в бассейне, и запретила мне в него ходить. Поэтому я не умею плавать до сих пор! Когда мне покупали жвачку, мама мыла упаковку, и жвачка становилась мокрая и противная! Мне не давали жвачку без этого. Я мечтала попробовать сухую жвачку, как все дети. Я не буду расказывать другие ужасы! Если моя мама узнает, что я делаю и чем сейчас занимаюсь, да даже если она узнает про секс на полу хотя бы – она просто повесится! Когда она увидела твою книжку, Алекс, она сожгла ее, совершив какой-то там обряд, она собрала все мои стриповские шмотки, которые я копила годами, и сожгла вместе с книгой! Поэтому я сбежала из дома и поехала на тренинг к тебе.

Я: Какой ужас! Какой ужас, Кэт, прости, я не знал. Это многое объясняет в твоем поведении! Ты сама себе не можешь позволить того, что ты по-настоящему хочешь.

Кэт: Когда моя мама узнала, что я прошла твой тренинг, она билась головой об пол. Она колдовала и молилась.

Я: Я понимаю теперь, почему тебе так снесло крышу! Секс в туалете, потом в машине, потом в лесу на грязной земле, твое лицо было в грязи. Ты такая красивая и молодая – и была вся в грязи!

Кэт: Я столько удовольствия тогда получила впервые в жизни, и я так благодарна тебе за это!

Вот так родители не понимают, насколько сильно они своими предрассудками сносят крышу ребенку, запретами разрушают его психику. Кто виноват в том, что Кэт так хочет грязи? Ее мама жжет мои книги и называет меня посланником дьявола, но на моем месте может быть любой другой человек, который ей это даст, и не факт, что он будет настолько позитивен, как я. Ведь я всего лишь играю роль насильника! А девочку тянет найти настоящего гада. И во всем вина – вот такое воспитание, в крайности полной чистоты, воздержания и гигиены! Мама – единственная, кто виноват в этом…