На мужа жалко было смотреть.

— Не знаю, сколько ей лет, откуда мне знать. А ты знаешь?

— Это твоя тетка, а не моя, — обиженно заявила я, почти поверив в существование только что выдуманной тетки. — Ты говорил, очень старая. С пожилыми людьми все может случиться…

Мрачно взглянув на меня, муж нагнулся и принялся собирать с пола иголки, нитки и булавки. Ему явно нечего было ответить. Я продолжала внимательно наблюдать за ним. Достаточно или еще добавить дядюшку из Радома?

— Послушай, а кто ты, собственно, такой?

Заданный спокойным и даже сочувственным тоном вопрос подействовал на мужа, как удар молнии. Он дернулся, больно укололся иголкой, вскочил и глядел на меня с тупым страхом, уже явно ничегошеньки не соображая.

— У тебя и в самом деле есть тетка, которую зовут Розмариной?

— Никак ты спятила, — пробормотал он, отступая на шаг. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Теперь поздно отпираться. Отпираться надо было тогда, когда я первый раз упомянула тетку Розмарину. А теперь все, пропало дело. Ты что, и в самом деле такой глупый, каким кажешься? Неужели тебе ни разу не пришло в голову, что я не та, за которую себя выдаю? Ни разу тебя ничего не удивило в этом доме? На какой срок тебя наняли играть роль Мацеяка?

Муж пососал уколотый палец, исподлобья недоверчиво поглядел на меня и отошел к окну. Не оборачиваясь, он осторожно спросил:

— А ты… ты кто? Ты что?..

— Наверное, то же, что и ты. Во всяком случае, я не твоя жена. А ты не мой муж. И если хочешь, в два счета докажу тебе, что ты — не он, а ты. Твоя роль в этом представлении мне пока не ясна, и больше я ни слова не скажу, пока ты не признаешься, потому что все это мне очень не нравится.

И в самом деле, если вся эта афера задумана кем-то для того, чтобы по неизвестным причинам втянуть меня в неизвестную западню, а муж состоит в сговоре с неизвестными злоумышленниками, то своими словами я только что приготовила самой себе петлю на шею. Хотя, может быть, попробую сбежать. Муж повернулся ко мне лицом.

— Ноги замерзли, — сказал он. — И вообще, идиотское время ты выбрала для выяснения отношений. Пойду обую тапки.

И он не торопясь двинулся по лестнице вверх, шлепая босыми пятками. Я подумала и тоже поднялась к себе, одеться. В гостиную мы спустились одновременно.

— Ты пока докончи собирать все это с пола, а я пойду приготовлю чай, — предложила я.

— Мне лучше кофе.

— Ладно, тебе сделаю кофе. А ты все-таки собери с пола эту свалку.

Он не возражал, даже с охотой взялся за наведение порядка, наверное, хотел без меня на свободе подумать. Когда я вернулась в гостиную с подносом, он сидел в кресле у журнального столика, тупо уставившись на шкатулку со швейными принадлежностями.

— Ты уверена в том, что сказала? — устало спросил он. — Ну, в том, что я — это не я?

Поставив поднос на столик, я тоже села в кресло.

— Господи Боже мой, ты должен лучше меня знать, кто ты! К тому же… Погляди на меня. Не замечаешь разницы? И где твои очки?

— Холера! Так и знал — если попадусь, так из-за этих проклятых очков. Никогда в жизни не носил…

— А женат ты когда-нибудь в жизни был?