Я сделал шаг к ней, и она, думая, что я хочу ударить ее, завопила в страхе:

– Нет-нет, добрый человек, господин, пощади! Восемьдесят шесть лет, милостью богов, восемьдесят шесть лет исполнится мне со следующим разливом Нила, но я не хочу умирать! Осирис милосерден к старикам, которые всю жизнь служили ему. Не подходи… Помогите! Помогите!

– Замолчи, глупая женщина, – сказал я. – Неужели ты не узнаешь меня?

– Тебя? А почему я должна узнать тебя? Я что, должна знать каждого моряка, который скитается по свету волею Себека, пока Тифон не призовет его. И все же… Как странно… Лицо так изменилось… Этот шрам… Хромая походка… Это ты, Гармахис! Это ты, о мой любимый, родной мальчик! Ты вернулся на радость моим старым глазам! До какого счастья я дожила! А я думала, ты умер! Позволь мне обнять и поцеловать тебя… Нет, как же я забыла: Гармахис – предатель. И убийца! Вот лежит божественный Аменемхет, убитый предателем Гармахисом! Уходи! Я не хочу знать предателя и отцеубийцу! Убирайся к своей распутнице! Ты не тот, кого я с любовью нянчила и растила.

– Тише, женщина! Умоляю тебя, успокойся! Я не убивал отца… Он умер. Увы, он умер сам у меня на руках.

– И наверняка умер, проклиная тебя, Гармахис! Я уверена в этом. Это ты принес смерть тому, кто дал тебе жизнь. Ла-ла! Я стара, долго живу на свете, и я видела много бед, но это самая страшная! Такого черного часа еще у меня не было. Мумии меня всегда пугали, но сейчас я бы сама хотела стать мумией! Уходи, умоляю тебя, уходи!

– Добрая моя старая няня, не укоряй меня! Разве моя ноша и так не тяжела?

– Ах да, да! Как же это я забыла! Какое же преступление ты совершил? Женщина погубила тебя, но ты не первый. Женщины многих погубили до тебя, и будут вечно, до скончания века, губить мужчин. И что за женщина! Ла-ла! Я видела ее, красавица из красавиц, такой на свете не было, стрела, нарочно заточенная злыми богами на погибель людям! И ты, совсем юный, к тому же воспитанный в храме… Вся жизнь в затворничестве… Плохое это воспитание, ох, плохое!.. Силы ваши были не равны. Где тебе было устоять против нее? Удивительно ли, что она победила тебя? Подойди же ко мне, Гармахис, позволь мне поцеловать тебя. Не стоит женщине судить мужчину за то, что он потерял голову от любви! Ведь ты не виноват в этом, так задумано природой, а природа всегда возьмет свое. Но с нами случилась беда похуже, вот в чем зло: знаешь ли ты, что эта твоя царица-македонянка отняла у храма земли, богатства и изгнала из него жрецов, всех, кроме нашего божественного Аменемхета, который теперь лежит здесь и которого, мне неведомо почему, пощадила. После того в этих стенах она запретила службы, и никто уже не поклонялся нашим великим богам. Но он умер! Умер!.. И хорошо, что умер – во власти Осириса ему будет лучше, ибо жизнь для него была тяжкой обузой. Но знай, Гармахис, он не оставил тебя с пустыми руками: как только заговор был раскрыт, он собрал все свое богатство – а оно немалое – и спрятал его. Я покажу тебе это место. Его сокровища по праву наследования твои, ведь ты его единственный сын.