Понятие морали и чувства долга способны лишь заменить главное. Чем сильнее человеку в детстве травмировали душу, тем мощнее у него должен быть интеллект и тем чаще он должен прибегать к морали как к субституту чувств. Но не нравственность и чувство долга являются источником жизненных сил и порождают стойкую приверженность принципам. Они не способны сделать человека чутким. Их можно сравнить с протезами, на которые всегда можно опереться. Но в протезах нет кровеносных артерий, да и пользоваться ими может кто угодно. Считавшееся вчера хорошим и добрым сегодня по указанию правительства или партии рассматривается как злое и губительное или наоборот. Но человек с незаблокированной эмоциональной сферой всегда остается самим собой. Ведь он не хочет терять свое Я. Яростные нападки, бойкот, утрата уважения и любви не оставят его равнодушным, он будет страдать и бояться, но ни при каких условиях не захочет отказаться от собственного Я. В ответ на требования, противоречащие его натуре, он всегда скажет решительное «нет». Он просто по-другому не может.

Вспомогательный характер моральных законов и норм поведения наиболее наглядно демонстрируют отношения между матерью и ребенком. Здесь не помогут ни ложь, ни лицемерие. Ведь чувство долга не может породить любовь, скорее оно способно привести к возникновению у ребенка чувства вины. Наряду с парализующим эмоциональную сферу чувством благодарности оно может навсегда превратить ребенка в заложника мнимой материнской любви. Роберт Вальзер как-то заметил: «Многие матери делают своим любимцем одного из детей, но их поцелуи схожи с побиванием камнями. Они... ставят под угрозу все его существование». Если бы Вальзер почувствовал, что эти слова в первую очередь относятся к нему самому, он вряд ли бы закончил жизнь в психиатрической больнице.

Сама мысль о том, что разум и обретенный с годами здравый смысл способны разблокировать эмоциональную сферу, представляется мне полнейшей глупостью. Тот, кто еще в нежном возрасте из боязни потерять родительскую любовь, а вместе с ней и жизнь, привык слепо выполнять неписаные законы и отказался от естественных чувств, будет в дальнейшем столь же ревностно исполнять законы государства и окажется перед ним вновь совершенно беззащитным. Но поскольку человек не может жить совсем без эмоций, он рано или поздно примкнет к той организации, которая позволит ему в рамках коллектива в полной мере испытать те чувства, на которые в детстве был наложен запрет.

Любая идеология дает индивидууму возможность эмоциональной разрядки. Идеализируемая личность или коллектив заменят мать как первичный объект. (Этот перенос облегчается эмоциональной несостоятельностью первичного объекта.) Благодаря идеализации группы у ее членов появляется возможность ощутить «коллективное величие» и за счет этого получить заряд энергии. Но поскольку любая тоталитарная идеология нуждается во врагах, ими становятся не только объекты, находящиеся вне референтной группы, но и частичка собственного Я членов коллектива. В глубине души эти люди так и остались