Впрочем, растормошив друг друга и немножко встряхнувшись, все мы сделали вид, что полны энтузиазма.

Поскольку жизнь, что ни говори, всегда ведь немножко блеф, разве не так?

Слишком короток этот игровой стол, и слишком многим не хватает фишек. И слишком плохи карты у нас на руках, чтобы успешно продолжать игру… Мы, все четверо, с нашими великими мечтами и квартплатой по пятым числам каждого месяца, давно уже с этим смирились.

А потому и откупорили вторую бутылку — для храбрости!

Венсан развлек нас, поведав о своих недавних любовных горестях:

— Нет, вы поставьте себя на мое место! Я ухаживал за этой девушкой целых два месяца, шесть часов ждал ее возле факультета, трижды водил в ресторан, раз двадцать провожал до общежития, где-то у черта на рогах, пригласил в Оперу — между прочим, по сто десять евро за билет, будь все проклято!

— Неужели между вами так ничего и не было?

— Ровно ничего! Nada![51] Que pouic![52] Двести двадцать евро псу под хвост! Нет, будь все проклято!.. Представляете, сколько дисков я мог бы купить на эти деньги?

— Ну знаешь ли, ухажер, который пускается в такие мелочные расчеты… Признаться, я ее понимаю! — презрительно бросила Лола.

— Слушай, а ты… ты хоть раз пробовал ее поцеловать? — спросила я с невинным видом.

— Нет. Не посмел. В общем, вел себя дурак дураком…

Мы потешались, как в старину во время наших вечерних сборищ.

— Я знаю, что слишком робок… Конечно, это идиотство…

— А зовут-то ее как?

— Ева.

— И откуда она родом?

— Понятия не имею. Она что-то говорила на этот счет, но я не очень понял…

— Ясно… И как же… Ты сам-то как думаешь, есть у тебя шансы?

— Трудно сказать… Но она показывала мне фотографии своей мамы.

Ну, это уж слишком.

Мы катались по траве от хохота, а наш незадачливый Дон Жуан, набрав камешков, пускал «блины» по воде, да все безуспешно.

— Ой, подари мне вот этот! — умоляюще попросила я.

Лола вырвала листок из своего блокнота для набросков и протянула его мне, воздев глаза к небу.

Как она сумела разглядеть скрытое благородство моей героической дворняги, разомлевшей на солнышке?! И ведь правда: если подумать, этот пес был единственным самцом, который так преданно следовал за мной…

Следующий набросок представлял изумительный пейзаж с замком.

— Это вид со стороны английского парка, — уточнил Венсан.

— Давайте пошлем его Старику и напишем ему пару слов, — предложила наша добрая сестрица Лола.

(Дело в том, что у нашего Старика нет мобильника.) (Кстати говоря, и городского телефона тоже…)

Мы сочли предложение Лолы очень удачным — как, впрочем, всегда принимали в прошлом и всегда готовы были принимать в будущем все ее светлые идеи, — и стройными рядами бросились на приступ, следом за белым плюмажем нашей старшей сестры[53].

Эта сценка напоминала возвращение в автобусе из летнего лагеря: листок и перо переходили из рук в руки. Приветствую, люблю, обнимаю, крепко целую, сердечки и прочие глупости.

Однако вот незадача — и в этом был виноват не наш Старик, а исключительно май 68-го: мы не знали, куда его посылать, это письмо.

— По-моему, он сейчас на морских верфях в Брайтоне…