В одном из средневековых поучений сказано: «Епифаний рече: по праву ли сие глаголют, яко Илья Пророк есть на колеснице ездя гремитъ, молшя пущаетъ по облакамъ и гонитъ злия? Святый же рече: не буди то чадо, ему тако быти (не достоин называться чадом – надо полагать, духовным – тот, кто так говорит. – Л.П.), велико бо безумие есть… человеци бо умовреднии (умалишенные. – Л.П.) суть, да по своему безумию написали». Однако в конечном итоге приходилось мириться хотя бы с такой, прикрытой христианским «псевдонимом» формой почитания древнего Божества, хотя бы потому, что во многих местах почитание древнего Бога под его собственным именем продолжалось до Нового времени: в Болгарии до XVIII века, в Белоруссии – до XIX.
В древнем Киеве варягов-христиан убили за неделю до того дня, которому впоследствии суждено было стать праздником «пророка»-Громовержца, того дня, когда приносил свои жертвы Святослав Храбрый.
В греческих «Чудесах Дмитрия Солунского» в VII веке славянский князь Ясон (или Якун) обращается к «оракулу Пырину» перед походом на греков. В полном соответствии с «законами жанра» пророчество «богомерзкого идола» оказывается бесполезным, что в реальной истории отчего-то не помешало славянам захватить не только окрестности Солуни (Фессалоник), но и все Балканы, и даже Пелопонесс, ставший на века славянской Мореей.
Перуна упоминают в паре с Волосом договоры с Византией Олега Вещего, одного – договор 944 года Игоря Рюриковича, и не то в паре с Волосом, не то в тройке с ним же и неким не поименованным конкретнее Богом – договор 972 года Святослава Игоревича Храброго. Если Волосу клянутся на золотых обручах-браслетах, то Перуну – на оружии. Соответственно, Божья кара за нарушение клятвы должна, видимо, воспоследовать от каждого своя – от Перуна – гибель от своего оружия, от Волоса – «да станем же золоти, яко золото» (видимо, имеется в виду какая-то болезнь).
Затем идет уже очень подробно рассматривавшееся нами описание воздвигнутого Владимиром в 980 году святилища Пятерым. Иногда также сообщается, что дядька будущего крестителя, хазарин Добрыня, воздвиг кумир Перуна в Новгороде. Из этого иногда делаются далеко идущие выводы – например, что Перун-де почитался исключительно в южной половине Руси, а в северной почитали Волоса (опять та же попытка превратить общеславянских Богов в местных или племенных кумиров, что и со «сборной» версией происхождения Киевского Пятибожия). При этом чрезвычайно сложно было бы объяснить, отчего, скажем, в заведомо южнорусском «Слове о полку Игореве» совершенно не упомянут Перун, зато присутствует упоминание о Волосе /Велесе («Бояне, Велесов внуче»). Или отчего князья варяжской Руси, в Киев пришедшие с севера, считают «Богом своим» именно Перуна. Или отчего в Пскове, где немец-путешественник И. Вундерер видел в XVI веке каменные кумиры Перуна и Хорса, до XX века бранились: «Сбей тебя Перун!» Подобные ругательства бытовали и в Белоруссии («Каб цябе Пярун треснув!») и Словакии («Паром те забив!»). В Словакии почитание Перуна-Паруна-Парома продолжалось до позапрошлого столетия, про него рассказывали предания, его упоминали в речи, ему, кажется, даже жертвы приносили.