– Бедный Томми не в духе, – сказал Эверард Кинг, поднимая повыше фонарь, чтобы лучше рассмотреть зверя. – Настоящий черный дьявол, вы не находите? Нужно его накормить, настроение у него сразу поднимется. Вы не подержите фонарь?

Я принял у него фонарь, и он отошел к двери.

– Запасы для него мы храним здесь, прямо за дверью, – сказал он. – Вы не против, если я на секунду выйду?

Он сделал шаг вперед, и дверь с резким металлическим щелчком захлопнулась у него за спиной.

От этого короткого громкого звука сердце застыло у меня в груди, и по коже пробежали мурашки. От смутной догадки о каком-то жутком вероломстве меня обдало морозом. Я бросился к двери, но с внутренней стороны ручки на ней не оказалось.

– Эй! – крикнул я. – Выпустите меня.

– Да тише вы! Не кричите, – донеслось из коридора. – Свет же у вас есть.

– Да, но я не хочу здесь оставаться сам и взаперти.

– В самом деле? – я услышал довольный смешок. – Долго вам одному оставаться не придется.

– Выпустите меня, сэр! – повторил я, начиная злиться. – Я не позволю! Что за дикие шутки!

– Вот-вот, «дикие» – подходящее слово, – сказал он, снова мерзко хохотнув. И вдруг сквозь рев бури я услышал скрип пришедшей в движение ручки ворота и дребезжание тронувшейся с места решетки, которая начала въезжать в стену. Боже правый, он выпускал бразильскую кошку!

В свете фонаря я увидел, как медленно поползли в сторону железные прутья. С дальней стороны уже открылся проход в фут шириной. Вскрикнув, я схватился за последние прутья решетки и стал как сумасшедший тянуть их на себя. От злости и страха я действительно потерял рассудок. Около минуты мне удавалось удерживать решетку на месте. Я знал, что за дверью в это время он изо всех сил налегает на ручку и что сила блока в конце концов переборет мою. Дюйм за дюймом решетка отползала, ноги мои скользили по полу, и все это время я умолял это чудовище пощадить меня, не дать умереть такой ужасной смертью. Я заклинал его нашим родством. Я напоминал ему, что я – его гость. Я умолял сказать, что плохого я ему сделал. Но в ответ он только еще сильнее дергал ручку, и с каждым его рывком, несмотря на все мои усилия, решетка уходила в стену все глубже и глубже. Меня протащило вдоль всей передней стороны клетки. Наконец, когда боль в запястьях стала невыносимой, а все пальцы были изодраны в кровь, я прекратил безнадежную борьбу. Последний сегмент решетки с лязгом ушел в щель на стене, и в следующую секунду я услышал шуршание турецких тапочек по каменным плитам, в противоположном конце коридора хлопнула дверь, и наступила тишина.

За все это время животное не пошевелилось. Зверь лежал в своем углу, и кончик его хвоста перестал дергаться. Явно картина упирающегося изо всех сил и орущего человека, вцепившегося в отъезжающую в сторону решетку клетки, сильно удивила его. Я увидел, что его большие глаза внимательно смотрят на меня. Хватаясь за решетку, я выронил фонарь, но он, лежа на полу, все еще горел. В голове у меня мелькнула мысль, что, может, свет как-нибудь защитит меня, и я нагнулся, чтобы поднять его. Но как только я пошевелился, зверь издал глухой угрожающий рык. Я тут же замер, от страха меня всего затрясло. Кошка (если только столь жуткое создание можно звать этим простым и милым словом) лежала не более чем в десяти футах от меня. В темноте его глаза светились, как два кружочка фосфора. Они одновременно внушали ужас и гипнотизировали. Я уже не мог оторвать от них взгляд. Природа в мгновения наивысшего нервного и физического напряжения порой позволяет с нами странные шутки, и эти мерцающие огоньки стали то приближаться, то удаляться. То они сжимались и превращались в ослепительно сверкающие крохотные точки, две электрические искорки в черной неизведанной пустоте, то, наоборот, начинали медленно расширяться, росли и росли, пока весь угол не заполнялся их зловещим пульсирующим светом. И вдруг они погасли.