Кольцов встал из кресла и сказал:

— Товарищ генерал, мы, с вашего позволения…

— Да-да, Сергей Сергеевич, идите, работайте! Время не ждет!

Кольцов и Никифоров вышли из кабинета. Кольцов коротко бросил через плечо Никифорову:

— Рапорт!

Никифоров дрожащей рукой достал листок бумаги из папки и передал Кольцову. Тот небрежно разорвал рапорт на несколько частей и бросил в корзинку. Затем дружелюбно взял под руку Никифорова и сказал:

— Ну что, полковник, пошли, введешь меня в курс дел!

Никифоров понял, что расследования не будет. Будет формальная отписка с парой-тройкой выговоров и стандартными требованиями „усилить“ и „обеспечить“. Жизнь вроде налаживалась!

5 сентября 1994 года, 11.30.

Однако Никифорову и его новому начальнику не удалось сразу попасть в кабинет Хладова. В приемной их встретила растерянная секретарь Хладова Марья Павловна, а в кабинете вовсю хозяйничали какие-то люди: рылись в письменном столе, сейфе и даже в комнате отдыха.

Руководил всем этим аккуратно прилизанный мужчина в черном костюме. В настоящий момент он уютно расположился на диване и читал газету. Никифоров замер в изумлении. Кольцов, напротив, не выказал никакого удивления, а лишь недовольно поморщился и произнес:

— Олег Юрьевич, вы еще не закончили?

— Как видите! — отозвался мужчина с дивана. Он аккуратно сложил газету и изучающе взглянул на Никифорова.

— А скажите мне, Виктор Петрович, — вкрадчиво пророкотал он, — не видали ли вы у вашего покойного шефа вот таких розовых папок?

Никифоров искоса взглянул на Кольцова: тот выражал полное безразличие к происходящему.

— Как-то раз видел мельком, — ответил Никифоров. — Такая стопка розовых папок, лежала в верхнем отделении сейфа. Но шифр знал только генерал Хладов, при мне он ни разу с этими папками не работал.

— Увы, их там нет! — раздосадованно вздохнул Олег Юрьевич. — Ладно, ребята, заканчивайте!

Кольцов решительно повернулся к Никифорову:

— Ладно, не будем мешать. Идемте в буфет, кофе пока выпьем.

— Лучше ко мне, у меня хороший зерновой кофе и кофеварка, — предложил Никифоров.

Кольцов кивнул:

— Ну что ж, давайте!

В коридоре Никифоров вполголоса спросил:

— Это кто?

— Прокуратура, — так же негромко ответил Кольцов и добавил: — Черт знает что!

Никифоров не понял, к чему относилась последняя фраза: то ли к наглым прокурорским работникам, то ли к делам покойного Хладова, поэтому счел благоразумным воздержаться от комментариев.

5 сентября 1994 года, 14.20.

— Какого же черта, Виктор Петрович! — проговорил Самойлов, раздраженно вдавливая сигарету в пепельницу. — Что же вы нам голову морочили!

Никифоров виновато развел руками.

— Андрей Андреевич, ну вы же должны понимать! Мы вели внутреннее расследование, и жесткий приказ генерала Хладова…

— А мы в бирюльки играли! — проворчал Самойлов. — Столько времени потеряли.

— Да не переживайте так, никуда он не денется! — заметил Никифоров. — Мы уже объявили парня в федеральный розыск. А покойный генерал Хладов нашему суду уже не подсуден… как говорится, Господь ему судья!

— Ладно, хоть на этом спасибо! — ответил Самойлов, вставая. Он собрался выйти, но Никифоров остановил его вопросом: