И привиделся мне до жути реалистичный сон. Стою я в рубке небольшого посыльного шлюпа и рассматриваю неторопливо проплывающий под нами лесной массив с редкими вкрапинами озёр и небольших речушек. Широкие, монументального вида фрамуги рубки, заправленные зачарованным стеклом, почти не ограничивали обзор. Мой отец и заодно капитан этого дирижабля, стоит рядом и с биноклем на груди внимательно осматривает горизонт. Бросив взгляд на штурманский планшет, он отдаёт очередной приказ:

— Сменить курс! Два румба на северо — восток. Увеличить скорость на пять узлов!

— Есть, господин капитан — лейтенант, сменить курс и увеличить скорость, — отозвался рулевой, стоящий позади у огромного штурвала.

На пилонах гондолы заметно громче зашелестели лопасти винтов двигателей дирижабля.

— Нам нужно торопиться, Илья, — повернулся ко мне отец. — Можем не успеть на встречу с наместником.

— Тогда почему мы идём окружным путём? — поинтересовался я.

— Далеко не всегда короткий путь бывает лёгким, — пробормотал отец, думая о чём — то своём.

— Нам следует кого — то опасаться?

— Не бери в голову — это не твои проблемы. Сходи лучше в кают — компанию и поинтересуйся у матери, что там с обедом…

Небольшая кают — компания была рассчитана всего на восемь персон, что для данного шлюпа было даже несколько избыточно. Офицеров на дирижабле числилось всего трое, а остальные места были предназначены для редких гостей и сотрудников фельдъегерской службы. Сейчас здесь хозяйничали моя мама, Хельга Елисеевна, и штатный кок экипажа.

— Уже почти всё готово, — заметила меня мама. Можешь звать отца и пригласи заодно господ офицеров.

Пришлось возвращаться, но не успел я добраться до рубки как над головой что — то громыхнуло. Гондолу резко подбросило и она ощутимо завалилась на правый борт. Со стен и полок повалилось плохо закреплённое оборудование и инвентарь. Из рубки выскочил помощник капитана и едва не снёс меня исчезнув в направлении ближайшего технического лаза, ведущего на верхний уровень. Я поспешил в рубку и первое, что увидел — лежащего на палубе с разбитой головой штурмана. Один из матросов оказывал ему первую помощь. Отец стоял у приборной стойки и пытался понять, что же произошло. Замигал вызов внутренней связи.

— Что там у тебя? — отрывисто спросил отец.

— Нарушена целостность оболочек второго и третьего газовых баллонов, — послышался голос помощника капитана.

— Ничего страшного, — выдохнул отец, — вытянем двигателями.

— Господин капитан — лейтенант! Накопители пусты! — доложил боцман. Мы теряем высоту!

— Балласт за борт!

— Это конец… — прохрипел штурман.

— Отставить разговоры! — гневный взгляд пригвоздил раненого. Боцман! Немедленно избавиться от всего, что не связано с управлением шлюпа! Илья, за мной!

Отец стремительно направился в сторону кают — компании, я едва поспевал за ним, уворачиваясь по пути от образовавшихся нагромождений на палубе.

— Хельга! — вскрикнул отец, как только мы оказались на пороге каюты. Бери Илью и срочно к спасательной капсуле!

— Но… — попыталась возразить мать.

— Времени нет объяснять! — перебил её отец. Считай, что это приказ!