Утром девятнадцатого сентября двое либеро подстерегли Джуму Хана, когда он забежал к себе домой в Исфахане, собираясь забрать кое-что из личных вещей. Спас его домовой, сообщивший о двух подозрительных звонках, обратные адреса которых ему не удалось определить. Джума насторожился, включил систему внешнего обзора дома и вскоре обнаружил два куттера, не подающих признаков жизни, в отличие от другой летающей техники. Аппараты занимали очень удобные позиции для атаки на жителей дома, выходящих из квартир на эспланаду сорок второго горизонта, к лифтам, и на тех, кто собирался воспользоваться воздушным транспортом. Джума с «новым» лицом был неузнаваем издали, но он открыл дверь своей квартиры, за которой велось наблюдение, и теперь попал в поле зрения охотников или агентов Службы. Ловушка могла захлопнуться в любой момент, а начинать бой в жилом блоке, где проживали сотни людей, было недопустимо.

Понимая, что вляпался в историю, Джума вызвал службу охраны Сопротивления и стал ждать гостей, считая минуты и настраиваясь на самое неблагоприятное развитие событий.

Но ему повезло. Либеро не рискнули врываться в квартиру объекта, подлежащего ликвидации, они надеялись снять его тихо, издали, из снайперских винтовок, и тоже терпеливо ждали, когда объект появится в перекрестиях прицелов. А вместо объекта появились парни на флайтах, имеющие оружие посерьезней.

Один из либеро сдался, второй попытался сбежать, и его куттер был сбит в воздухе, за пределами жилой зоны. Примчавшийся к этому месту патруль Службы общественной безопасности вынужден был довольствоваться лишь допросом свидетелей, которые дружно заявляли одно и то же: в городе произошла очередная разборка между бандами беривсеев и «эскадронов жизни».

Хан прибыл на встречу с другими руководителями Сопротивления злой и возбужденный. Самокритично оценив свои действия как «неосторожные», он заявил, что натиск Ордена на организацию усиливается и надо срочно предпринимать какие-то ответные жесткие меры.

Прибывшие к Баренцу раньше Железовский и Ромашин обменялись понимающими взглядами. Игнат только что признался почти в такой же «неосторожности», в результате которой чудом избежал гибели: на него тоже напали, только не либеро, а оперативная обойма Службы, и, если бы не своевременное вмешательство опытных телохранителей, Ромашин был бы уже мертв.

Джума красноречиво воздел руки над головой:

– Надеюсь, мы ответим на вызов? Или будем ждать, пока нас всех не переловят?

– Сначала надо спасти наших пленников, – сказал Баренц без выражения. – Только после этого можно планировать адекватные меры.

– Но Служба совсем обнаглела! Нас отстреливают открыто, без предъявления обвинений, как бешеных собак!

– Успокойся, они за это заплатят.

– Я не хочу ждать, хочу действовать! Надо немедленно заняться куратором либеро в Службе, этим поганцем Закаевым! Дайте мне обойму шустрых ребят, я лично его замочу!

– Закаева лично охраняет комиссар Европы Бальбесса Редгрейф.

– Да хоть сам дьявол!

– Им уже занимаются наши люди.

– Кто?

– Муртаза и Карауленко.

– Согласен, тогда поручите мне операцию по захвату комиссара Службы России. Он гнусный предатель!