– Ну? – в один голос спросили Максим с Сергеем.

– В погребе лежат трупы, ваши предшественники. Андрей их сначала закапывал, а потом, по моей просьбе, стал в погреб спускать. Так, на всякий случай…

– На какой такой случай? – набычился Бакунин.

– На такой, как сейчас, – отрубил хозяин дома. – В комнате накурено сильно, вот вас оборотень и не учуял. А из погреба сквознячком тянет, вот он и рванулся туда, на запах. Впрочем, что я вас уговариваю. Идите, послушайте, а то вы не верите, смотрю, – промолвил Борис и поехал к люку.

Все послушно пошли за инвалидом.

До двери, ведущей в погреб, было уже близко, и Борис ехал тихо и осторожно, как по минному полю. Все портил только противный скрежет колес. Затормозив, хозяин дома приложил палец к губам. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как кто-то под тяжелой крышкой в глубине погреба что-то грызет. Громко хрустнуло. Сергей ощутил, как дернулось прижавшееся к нему мягкое и теплое тело Жени.

– Берцовую кость перегрыз. Только она так хрустит, – мечтательно прошептал Борис, словно завидуя мутанту.

– Меня сейчас вырвет, – жалобно проговорила Алексеева.

Сергей дотронулся рукой до массивного замка.

– Выдержит? – с сомнением спросил он у Бориса, тот пожал плечами.

– Может, и выдержит. А может, и нет, – невозмутимо сказал он и зевнул.

Ребята переглянулись.

Обратно в столовую они шли на цыпочках. Инвалид, замыкая процессию, ехал позади. Бакунину пришло в голову, что он почти привык к запаху, который исходил от прокаженного. «Наверняка мы уже все пропитались этой вонью», – подумалось ему.

– Кстати, Евгения, – внезапно сказал Борис, в его голосе сквозило удивление и испуг, – у вас чешуя начала расти. На шее.

И он легонько ткнул Женю в спину стволом ружья. Истошный визг девушки заставил задребезжать стекла в старых оконных рамах. Евгения начала лихорадочно осматривать свое тело и, к явному удовольствию инвалида, даже задрала блузку.

– Ладно, я пошутил, – осклабился Борис.

– Шуточки у вас… – На глаза Алексеевой опять начали наворачиваться слезы.

– Что вы, в самом деле! – взвился Сергей. – Нам только не хватало, чтобы сейчас на этот вопль тварь прибежала!

– Не прибежит! – уверенно заявил хозяин дома. – Вы бы оторвались на его месте от сахарной косточки? Читали плакаты в пионерских лагерях? Когда я ем, я глух и нем!

– Я косточки не употребляю, даже сахарные, – сказал Сергей со злостью. Он прищурился, с омерзением глядя на инвалида: – А может, вы тоже мутант?

Борис фыркнул, но мысль Бакунину понравилась, и он начал ее развивать:

– Глядишь, а под пледом у вас не ноги, а щупальца! Покажите!

– Да ты что, сынок? – спокойно сказал Борис.

– Я вам не сынок, и вы мне не отец, – процедил Сергей. – Сбросьте плед!

– А если не сброшу?! – с вызовом ответил инвалид. Его руки легли на приклад ружья.

– Нет уж, будьте так любезны! – настаивал Сергей.

– Серега, хватит, – похлопал сослуживца по плечу Макс.

– Пусть покажет свои гребаные ноги! – срывая голос, заорал Бакунин.

– Да ради бога. Или ради черта, как угодно. Смотри! – засмеялся Борис и сдернул с колен истрепанный клетчатый плед.