– Он убил твою семью, – напомнил Макс. – Опомнись, мужик!

За дверью послышался шорох, затем легкий удар, словно чудовище пробовало преграду на прочность. Бывший патологоанатом открыл глаза и поехал за шкаф, где взял ружье и вернулся на середину комнаты.

– Если хотите, можете попытаться спастись через окно, – будничным тоном сказал он.

В дверь ударили, на этот раз сильнее, и дерево затрещало.

Сергей схватил табуретку и швырнул ее в окно. Звон битого стекла совпал с очередным ударом, и в двери образовалась трещина. Комната наполнилась морозным воздухом.

Макс схватил в охапку Ангелину и бросился к окну.

– Тут невысоко, – бормотал он. – Прыгай как можно дальше, там сугробы глубже…

И хотя в глазах лилипутки метался страх, она без слов повиновалась, Макс тут же последовал за ней. Колючий снег обжигал, как раскаленный песок. После них спрыгнули Женя с Сергеем, потом этнограф. В комнате остались только братья.

– Прости, Андрей, – прошептал Борис, взводя курки. – Увидимся в аду.

Несколько секунд бывший майор молча смотрел на брата, и целая гамма чувств пронеслась по его лицу за эти мгновения – беспомощность, страх, отвращение, которое наконец сменила жалость. Ни слова не говоря, он разбежался и выпрыгнул в окно.

– Ну, вот и все, – попытался изобразить на лице улыбку Борис. Раздался последний удар, и остатки двери вывалились в комнату. Доктор выстрелил, попав твари в плечо, но та лишь раздраженно махнула головой и медленно направилась к мужчине.

– Не думал… что умру вот так, – выдавил бывший патологоанатом, кое-как приставил стволы к подбородку и нажал на спусковой крючок. Пуля двенадцатого калибра, весом в тридцать граммов, разнесла его череп и заляпала мозгами потолок. Разъяренное поступком жертвы, чудовище выхватило из коляски труп мужчины и в неистовстве разорвало его пополам…

Они бежали к стоящему возле конюшни «уазику». Внезапно этнограф остановился.

– В чем дело, Бор? – крикнул бывший участковый, занимая место водителя.

– Я останусь, – решительно сказал он, и это было произнесено таким тоном, что все поняли – уговаривать Арбузова бессмысленно. Во время прыжка из окна он где-то потерял наволочку, и теперь его лицо снова заливала кровь. – Я пойду к своей семье, – добавил он тише.

Наверху слышалось злобное рычание, сопровождавшееся грохотом падающей мебели.

– Прощай, Бор, – сказал Аникеев. Однако этнограф не уходил.

– Это существо будет сохранять активность, прежде чем уснет на очередные шесть десятков лет, в течение всего дня, вплоть до двенадцати часов, – сказал он. – Поэтому уносите отсюда ноги. И не оглядывайтесь.

– Обязательно, – буркнул Сергей, садясь в машину. Заднее сиденье было снято, и Максим вместе с лилипуткой и Женей примостились прямо на полу салона. Девушки испуганно жались к Фирсову, а майор лихорадочно крутил ключ зажигания не хотевшего заводиться автомобиля.

Гулко распахнулась входная дверь, и на крыльце появился монстр. Он щурился и хищно раздувал ноздри. Увидев добычу, тварь прыгнула к машине.

– Давай, ну давай же! – умолял Аникеев автомобиль, и тот откликнулся на его просьбу. Чудовище схватило машину за ограничитель, и майор резко нажал на газ. «Уазик» забуксовал. Бывший участковый включил передний мост, и железная дуга ограничителя, звякнув, осталась в лапе существа. Машина рванулась, выбила ворота и помчалась, подпрыгивая на ледяных кочках. Андрей выжимал из автомобиля все, что мог, и снежные волны веером летели из-под колес. Максиму было видно в заднее окно, как чудовище огромными прыжками настигает автомобиль.