Мэй и Беатрис попрощались. Настроение у обеих было подавленным. Девочки боялись грядущих несчастий.

— Мы скоро увидимся, — пообещала Мэй, но Беатрис знала, что теперь все зависит от Эриха, и что он получит громадное удовольствие, обставляя надуманными препонами ее общение с подругой.

Беатрис взглядом проводила автомобиль, на котором Виль повез домой Мэй, а потом вошла в дом и, взбежав вверх по лестнице, робко постучалась в спальню. Никто не ответил. Осторожно открыв дверь, Беатрис увидела, что в комнате пусто. На кровати лежал раскрытый чемодан, куда было наспех брошено несколько платьев и какое-то нижнее белье. Шкаф был открыт, перед ним на полу лежали две юбки. Все это выглядело так, словно кто-то в спешке решил уехать, выбрал наугад какие-то вещи, но, принявшись заталкивать их в чемодан, потерял вдруг всякое терпение. Беатрис почему-то подумала, что на этот беспорядок в спальне Эрих отреагирует вспышкой ярости. Как может Хелин так безрассудно его провоцировать? Да и вообще где она?

Пока она нерешительно раздумывала, надо ли ей разыскивать Хелин, или лучше самой убраться в спальне, из ванной донесся приглушенный стук. Она бросилась туда, на мгновение задержалась перед дверью, потом рывком ее распахнула. Дверь была не заперта. Беатрис застыла на пороге, стараясь понять, что произошло.

Ванна была до краев полна воды. Она переливалась через край, и на каменном полу образовалась большая лужа. Перед ванной лежала Хелин. На ней не было ничего, кроме абрикосового купального халата. Халат распахнулся впереди, выставив на обозрение стройное девическое тело Хелин. Длинные волосы, потемневшие от влаги, окружали голову, словно подушка. Лужа была красна от крови, которая сильными ритмичными толчками вытекала из запястья женщины.

Вид крови потряс Беатрис, хотя рассудок в первый момент отказывался понять, что здесь случилось. Она переступила через лужу, и только теперь поняла, что весь пол ванной был скользким от крови. Первым делом Беатрис закрыла кран, опустилась возле Хелин на колени, увидела рядом с ней лезвие бритвы и глубокую, уродливую рану на запястье.

— О, боже мой, — прошептала Беатрис.

Хелин не шевелилась, и была так бледна, что на бесконечно долгое мгновение Беатрис показалось, что она уже мертва. Но потом девочка заметила, что грудь Хелин едва заметно то поднимается, то опадает. Значит, она просто потеряла сознание, но пока жива.

— О, боже, — снова пробормотала Беатрис. Она вскочила на ноги и громко позвала Виля, но потом сообразила, что как раз сейчас он везет Мэй домой. Мэй! Надо немедленно позвонить ее папе!

Она опрометью бросилась вниз, в гостиную, дрожащей рукой набрала номер телефонной станции и попросила соединить ее с доктором Уайеттом. Она молила Бога, чтобы он оказался дома. Она ничего не понимала, но чувствовала, что это не может продолжаться долго, и что Хелин вот-вот умрет.

К телефону подошла мама Мэй и сразу занервничала, услышав срывающийся голос Беатрис.

— Что случилось? Что с Мэй?

— Ничего, она с минуты на минуту будет дома. Миссис Уайетт, у нас произошло нечто ужасное! Миссис Фельдман перерезала себе вены. Она лежит в ванной, там все в крови, и я думаю, что она скоро умрет!