После этих слов воцарилась гробовая тишина. Анжелина не осмеливалась посмотреть на доктора.

— Уверяю вас, я хотела рассказать вам об этом до нашей свадьбы, — продолжала Анжелина. — И даже гораздо раньше. Но вы такой ревнивый, вы так были уверены в моей непорочности, что я боялась ранить вас.

— Только что вы это сделали. Боже! У меня нет слов, чтобы охарактеризовать ваше поведение. Право, я последний дурак. Вы заворожили меня своей красотой.

Испуганная Анжелина задрожала. Разгневанный Филипп принялся ходить по комнате.

— Вы! Вы, которую я так уважал, для которой выхлопотал столько поблажек у дирекции больницы! Как я мог быть таким глупым, таким слепым! Вы использовали меня…

Филипп бросился к Анжелине и, схватив за руки, вынудил встать.

— Посмотрите на меня, черт возьми! — прорычал он. — Ангельское личико скрывало порочную душу… Конечно, вы правильно поступили! Вы рассказали мне о своем прошлом только после того, как получили свой диплом. Но отныне эта бумажка ничего для меня не значит. Вас не должны были принимать в больницу Святого Иакова, ведь вы незамужняя женщина с ребенком. Вы не заслуживаете этого! Боже мой! До чего вы мне противны!

Сжав зубы, Филипп изо всех сил тряс Анжелину.

— Вы разрушили мою самую прекрасную мечту, Анжелина. Вы без малейших угрызений совести растоптали мое счастье, веру в вас. Вы, должно быть, ликовали, изображая из себя недотрогу, когда я пытался залезть к вам под юбку.

— Я боялась, что вы, дотронувшись до меня, поймете, что я не девственница, — в ужасе пролепетала Анжелина.

— Какая же вы притворщица! Хитрая, изворотливая! — шипел Филипп. — А я был готов ждать целый год!

Анжелина расплакалась, уязвленная его грубостью. Он затряс ее еще сильнее.

— Было бы лучше, если бы я опрокинул вас при первой же возможности. Но я наверстаю упущенное, — пригрозил Филипп, прижимаясь к Анжелине. — Зачем мне сдерживаться, правда?

С выпученными глазами, лицом, побагровевшим от ярости, Филипп был похож на сумасшедшего. Он резко толкнул Анжелину на кровать и сразу же задрал ей юбку.

— Не стоит корчить из себя нежного любовника, вы согласны? Эй, славная Анжелина! Путь уже открыт, и я воспользуюсь им.

Филипп оторвал пуговицы на блузке Анжелины и разорвал нижнюю рубашку из тонкого батиста. Он грубо мял ее груди, щипал их, потом резко раздвинул ноги Анжелины в стороны, разорвав шелковые панталоны. Женщина не сопротивлялась. Она была многим обязана Филиппу и понимала, что ее откровение буквально убило его.

— Так, сейчас я вас осмотрю, мадемуазель, — прошипел Филипп с ненавистью в голосе.

И сразу грубо воткнул палец во влагалище. На него, задыхающегося, взлохмаченного, было жалко смотреть. Через несколько секунд он вошел в нее, плотно сжав губы, чтобы не закричать от удовольствия. Тело Филиппа ходило ходуном. Потом он стремительно отстранился и излил сперму на живот молодой женщины.

— Вам хватит и одного байстрюка. Я не собираюсь делать вам второго, — пробурчал он, застегивая брюки. — Вы обошлись мне гораздо дороже, чем дамы легкого поведения, к услугам которых я иногда прибегал.