– Кто-то же должен, – ответил я. – Вот я и хочу попытаться.

– А что, если ты лицом к лицу встретишься с… – Питер не закончил предложения, словно у него язык не поворачивался назвать Лихо по имени. – Тебе кто-нибудь рассказывал о том, что ты там можешь увидеть? О том, что он способен менять облик, читать мысли и… – Он на мгновение заколебался, оглянулся через плечо и прошептал: – О «жоме»?

– Да, я слышал, – ответил я гораздо увереннее, чем, по правде говоря, себя чувствовал. – Но кое-что я могу сделать. Лиху наверняка не нравится серебро… – Я отпер замок на мешке Ведьмака и показал им серебряную цепь. – Я могу связать его этим. – Стараясь не моргать, я поглядел в глаза брата Питера.

Они посмотрели друг на друга, и Эндрю улыбнулся.

– Надо полагать, у тебя большая практика?

– Я практиковался часами. В саду мистера Грегори в Чипендене врыт столб. Я могу с восьми футов набросить на него эту цепь девять раз из десяти.

– Ну, если ты сумеешь проникнуть ночью в дом священников, то, по крайней мере, одно преимущество у тебя точно будет. Сегодня там наверняка останется меньше народу, чем обычно, – сказал брат Питер. – Этой ночью умер один из священников нашего собора, и тело уже доставили сюда. Почти все священники будут vigil.

Из уроков латыни я знал, что слово «vigil» означает «бодрствовать», но мне пока было неясно, что именно за этим стояло.

– Они будут читать молитвы и охранять тело. – Эндрю улыбнулся при виде недоумения на моем лице. – Кто умер, Питер?

– Отец Роберте, бедняга. Покончил с собой. Бросился с крыши. Уже пятое самоубийство за этот год. – Брат Питер перевел взгляд с Эндрю на меня. – Видишь ли, он проникает людям в головы. Заставляет делать то, что против Бога и совести, а это очень тягостно для человека, который посвятил себя служению Господу. Поэтому иногда священник, не в силах больше терпеть такие муки, кончает жизнь самоубийством. А это ведь смертный грех – лишить себя жизни, и священники знают, что, совершив такое, никогда не попадут на небеса, никогда не будут с Богом. Представь себе, что должно произойти, чтобы они решились на такое! Если бы только нам удалось избавиться от этого ужасного исчадия ада до того, как в городе не останется ничего доброго, ничего порядочного!..

Последовало короткое молчание, однако я заметил, что губы брата Питера шевелятся, и подумал, что он, наверно, молится за беднягу священника. Я окончательно уверился в этом, увидев, что он перекрестился. Потом оба мужчины посмотрели друг на друга и разом кивнули, как будто, не произнеся ни слова, достигли соглашения.

– Я дойду с тобой до Серебряных врат, – сказал Эндрю. – Кроме того, брат Питер тоже может помочь…

Неужели брат Питер отправится с нами? Он, видимо, прочел этот вопрос на моем лице, потому что вскинул руки, улыбнулся и покачал головой.

– Ох, нет, Том! У меня не хватает храбрости и близко подойти к катакомбам. Нет, Эндрю имеет в виду другую помощь. Видишь ли, существует карта туннелей. Она висит в рамке на стене сразу за дверью в дом священников. За той самой дверью, которая ведет в сад. Не счесть, сколько времени я простоял там, ожидая, пока кто-нибудь из священников спустится и даст мне задание на день. За долгие годы я изучил каждый дюйм этой карты. Хочешь записать, что я буду говорить, или сможешь запомнить?