Скетчи перевел его слова свистом, попискиванием, чириканьем.

Великая Восьмерица что-то пробурчала и прищурила свои семь глаз. Не убедил.

– Мне очень жаль, что много лет назад тебя разлучили со Скетчи. Тебе и ему это причинило боль. Но сейчас ты разлучила Бонни с ее дедушкой. И это тоже неправильно. Я знаю, они не идеальны и допустили немало ошибок, но они – семья, а семья должна быть вместе.

Скетчи снова перевел, и Великая Восьмерица тяжело вздохнула, обдумывая слова Уоррена.

Она неторопливо открыла пасть и сунула туда щупальце. Поднатужилась и вытащила Жака Ржавые Боты, – с ног до головы промокшего и ужасно вонючего.

– Дедуля! – вскрикнула Бонни.

Великая Восьмерица бесцеремонно швырнула пирата на палубу и громко забурчала ему вслед.

Бонни и ее дед обнялись.

– Дедушка! Я так испугалась!

– Я тоже, Бонни, – сказал Ржавые Боты и добавил: – Посидев там, внутри, я подумал: не пора ли на пенсию? Все сокровища мира не стоят того, чтобы очутиться в груде рыбьих потрохов. Или расстаться с моей внученькой.

– То есть ты вернешься в Тихую Гавань? – обрадовалась Бонни.

– Вот именно, – улыбнулся ей Ржавые Боты. – Домой, навсегда.

Из холла послышались радостные крики старых пиратов. Уоррен огорчился при мысли, что герой его детства уходит на пенсию, но, учитывая, каковы были последние приключения Жака, решил: это к лучшему. К тому же книги-то останутся, и он может перечитывать их всласть.

– Спасибо, Скетчи, – сказал Уоррен. – Спасибо, Великая Восьмерица. Отныне мы оставим тебя в покое.

Он взял Скетчи за щупальце:

– Пошли, Скетчи? Пора домой.

Но Скетчи отвел щупальце.

– Чирп…

– Что такое? – Уоррен в замешательстве посмотрел на друга.

Скетчи покачал шишкастой головой:

– Чирп.

Языка Скетчи Уоррен не знал, но и без слов было ясно, что он говорит.

– То есть ты решил остаться здесь? С Великой Восьмерицей?

Скетчи печально свистнул и кивнул головой.

– Ну конечно! – Уоррен наконец понял. – Это же твоя родительница. Это твой настоящий дом.

Сердце мальчика разрывалось на части, но нельзя было показывать Скетчи, как он горюет.

Рядом появилась Петула, выскочила из портала, обхватила Скетчи руками.

– Ох, я буду так по тебе скучать!

Скетчи крепко обнял ее и горестно засвистел.

Уоррен сморгнул слезы.

– Что ж, надо прощаться.

Вдруг Скетчи схватил их обоих за руки и громко засвистел:

– Чирп! Чирп! Чирп!

– Зовешь нас с собой? – спросил Уоррен. – К сожалению, мы-то не можем жить под водой.

Но Скетчи упорно тянул их за руки.

– Уоррен, – сказала Петула, – думаю, он хочет что-то нам показать.

Скетчи что-то просвистел Великой Восьмерице, и она кивнула, соглашаясь. Тогда Скетчи спрыгнул со щупальца своей родительницы и шлепнулся в океан. За ним последовала Великая Восьмерица, сжимая в щупальцах Уоррена и Петулу. Вместе они погрузились под воду.

– Стойте! – закричал Уоррен. – Мы не сможем дышать под водой! Нет!

– Задержи дыхание! – успела скомандовать Петула за миг до того, как Восьмерица нырнула.

Уоррен послушался и надул щеки. Вода была очень холодная. Восьмерица отпустила их, и дети, цепляясь друг за друга, отталкивались ногами, гребли.