– А что, зная твоего Бедошу… легко!

– Ладно, с Василем я договорилась, он тебе скоро завтрак принесет, а Муз будет развлекать! – Она подмигнула мне и направилась к двери. – А я полетела!

– Стой! А что мне у твоего… Бедоши выклянчивать-то?

Глаша только пожала плечами.

– Что-нибудь! Ты же у нас премудрая! Только не кидайского шелка, этого добра на каждом базаре как грязи!

Я смотрела, как за ней захлопнулась дверь.

Что-нибудь необычного… Знать бы еще что-нибудь из необычного…

День пролетел незаметно.

Сперва появился Василий, и опасливо на меня косясь, поставил на кровать поднос с яствами.

– Кушай… деточка…

– Ты чего так долго не приходил? – Я уселась на кресло, переставила поднос на столик и, выбрав для разминки виноград, устроила домовому допрос. – Я, понимаешь ли, волнуюсь как у тебя со здоровьем! И где Муз? Он жив? Трубы потушил? Кстати, ты что-нибудь знаешь о заклинании, которое держит меня здесь? И какая твоя мечта? Ну, чего такого суперного ты бы сейчас хотел?

– Не-не-не! – Он принялся пятиться к двери. – Ничего мне от тебя не надо! И со здоровьем все хорошо! И у Муза тоже! Кушай, а я пойду… от греха подальше…

– Стой! – приказала я, и указала на кровать. – Иди, садись! Поешь со мной!

– Вот даже не проси! – Снова попятился, остановившийся было домовой. – Мне еще жить не надоело!

– Ты о чем? – нахмурилась я.

– А чего ты по кровати хлопаешь, и желания рвешься любые исполнять?

И почему меня сегодня все не правильно понимают?

– Да ты совсем сбрендил, старый хрыч?!

– Да! Я – старый! Я – хрыч! – согласно покивал Василий и остановился. – Чего-о-о?! Какой я тебе хрыч? Еще не царица, а уже обзывается!

– Извини, Василий! По-другому до тебя не доходит! – Я поднялась, подошла, взяла его за руку и подвела к креслу. – Садись и ешь! Мне поговорить, посоветоваться с тобой нужно!

– А…. – Тут же успокоился он, удобно устраиваясь в кресле. – Ну, так бы сразу и сказала! Чего случилось?

Пришлось ему все рассказать. И о предложении Пекельного, и о влюбленной Глаше, и о ста желаниях на свадьбу, и о новой силе, которая не может противостоять заклинанию Пекельного…. Не рассказала я ему только о Фениксе. Да и не к чему это.

Домовой, под шумок уничтожив почти весь мой завтрак, посетовал, что с кондачка так сразу все и не придумаешь, и пообещал прийти как только – так сразу.

Тотчас, после его клятвенного обещания, в дверь скромно постучали, и раздался вкрадчивый голос Пекельного.

– Василиса, можно мне зайти?

Домовой сделал круглые глаза, подхватил поднос с остатками трапезы, и шустро посеменил к двери, не забыв восторженно шепнуть:

– Вот это дрессировка!

– Входи! – Разрешила я, когда стук раздался во второй раз. Дверь распахнулась перед носом Василия, едва успевшего отпрыгнуть, и на пороге, блистая лучезарной улыбкой, появился мой тюремщик. В руках у него переливался всевозможными оттенками синего какой-то неизвестный мне цветок, очень похожий на лилию.

– Здрасте. – Заискивающе оскалился домовой, прошмыгнул рядом с Пекельным и до меня донеслось: – И до свидания!

Пекельный едва заметно поморщился, шагнул в комнату и не удосужившись ответом, захлопнул дверь.