– Она все равно не скажет.

– Скажет.

– Ты что, пытать ее собираешься?!

– Зачем? Есть много способов заставить человека сказать правду.

– Боюсь, ее уже ничто не напугает, – усмехнулась Люба. – У нее сын умирает. Ничего страшнее быть не может.

– Сына она потеряла давно, – спокойно сказал Стас. – Возможно, Ольга Ивановна просто играет на чувствах других людей. Своего племянника, твоих… Она своим горем закрывается, как щитом. И скорее всего, вор с ней делится.

– Она сказала, что деньги на лечение сына ей дал племянник. Хозяин фирмы.

– Федор?

– Да.

– И что?

– Но это же все объясняет! – горячилась Люба.

– Почему она тогда вора ему не сдала?

– Это сложно. Но она мне все объяснила.

– Эх, Люба! Как можно быть такое наивной? А еще психолог!

– Постой… Ты сказал: нельзя верить людям. Значит, ты и мне не веришь?

– Верю, что ты желаешь мне добра. Но добро мы с тобой понимаем по-разному. Люба, мы совершенно разные люди. Потому и не ужились.

Она потрясенно откинулась на спинку сиденья. Вот тебе и помогла человеку! Стас тоже молчал. Машина еле ползла. Пауза затягивалась.

– Значит, завтра ты будешь ее допрашивать? – не выдержала она.

– Да. – Стас взглянул на часы. – Сегодня уже поздно.

– Но получается, что я ее подставила! Ведь она МНЕ доверилась?! Понимаешь?! Мне!

– И что? Она доверилась тебе, ты доверилась мне. Тебе кто дороже – я или Ольга Ивановна?

– Но это не по-человечески!

– Люба, я все сделаю аккуратно.

– Как сейчас? С Василием Федоровичем? – горько пошутила она.

– Я бил очень нежно.

– Я поняла. Вот что, Стас. Давай договоримся: наши отношения закончились. Не как раньше, а совсем.

– Из-за какой-то кладовщицы? – удивился он.

– Дело не в ней. Ты очень жесткий человек. А я мягкий. Ты прав, мы разные люди. У нас разная система ценностей.

– Ты можешь говорить по-человечески? – поморщился он. – Мы не у Люськи на эфире. Говори, как баба с мужиком, который ее не устраивает. Я тебя чем конкретно не устраиваю?

– Ты ненадежный.

– О как! Куда прешь!! – Он опять со злостью надавил на клаксон. – Вот же суки! Слушай, я никому не навязываюсь. – Люба поняла, что это уже адресовано ей. – Нет так нет. Ты меня сама попросила. Я пришел и сделал так, как ты хотела. Человека, между прочим, избил. – Стас обиженно моргнул.

– Ты его едва коснулся, сам сказал.

– А синяк? Синяк натуральный, значит, бил всерьез.

– Хватит мне мозги компостировать! Ты любой факт выкручиваешь куда хочешь, в зависимости от обстоятельств. Момент – и черное стало белым, а белое черным. Для тебя ничего святого нет.

– Да, я мент. Потому что бывших ментов не бывает, и не имеет значения, где я теперь работаю. Мне всю мою сознательную жизнь вливали, что главное – это результат, а уж каким путем он достигнут, дело десятое. Результат, понимаешь? – Он обернулся и посмотрел на Любу в упор. – И я свою работу знаю. Ты тоже этим пользуешься, когда надо.

– Больше не буду, – заверила она. – И в историю с воровством на вашем складе я тоже больше не полезу. Разбирайтесь сами.

– Разберемся… – Он со вздохом посмотрел на стальной поток, запрудивший московские улицы. И вдруг предложил: – Слушай, а может, и в самом деле в кабак заедем? Переждем это безобразие? Ты есть хочешь?