– Вы мне мораль будете читать? – усмехнулась Марина Владиславовна. – А давайте поменяемся? Вы в школу, а я – в телестудию. Или в кабинет при элитной клинике, звезд утешать. За огромные деньги.

– Да откуда вы знаете, сколько мне платят?!

– Уж побольше, чем мне. Да, я написала заявление об увольнении по собственному желанию. Хотя на меня и надавили. Но мы с директором обо всем договорились. Я не иду в суд с жалобой на незаконное увольнение, а она не портит мне трудовую биографию. И я ни о чем не жалею. Эта работа непрестижная и малооплачиваемая. Вот вы… Вы прекрасно устроились. Поэтому я и сказала, что вы – мой кумир. Не поете, не пляшете, в кино не снимаетесь, внешность так себе, возраст далеко за, а стали звездой экрана. Пристройте и меня куда-нибудь, и я с радостью помогу вам с материалом для докторской.

– А вы своего не упустите. – Люба была в шоке от такой откровенности. «Вы – мой кумир». И убийственная характеристика этого самого кумира.

– Каждый крутится как может. – Марина Владиславовна коротко вздохнула и погладила одной рукой другую, словно пыль смахнула. – Понятно, что на зарплату нынче не проживешь. Да и не живет никто. Все имеют приработок или другой источник дохода. Я достаточно мыкалась, и вот судьба дала мне шанс. Почему я должна его упускать?

Люба с интересом посмотрела на молодую симпатичную женщину. Понятно, что любая работа должна достойно оплачиваться. Но когда человека только деньги интересуют – и ничего больше?! Фраза «развалили систему образования» всегда казалась Любе понятной. Но только теперь до нее дошел истинный ее смысл. Развалили систему ценностей, а вслед за этим посыпалось все. Голый цинизм везде, дети лишь средство обогащения. Их учитывают, приписывают, перераспределяют. Но давно уже не любят. Школьные стены покинула душа.

– Так как, Любовь Александровна? Мы договоримся?

– А что конкретно вы хотите с меня получить?

– Мне нужна работа.

– Я над этим подумаю.

– Подумайте. – Марина Владиславовна встала и одернула пиджак. Люба поняла, что разговор окончен. Утром – деньги, вечером – стулья. – Меня ждут в другом месте.

– На маникюр опаздываете?

– Я дорабатываю месяц и ухожу. Мне в этой школе больше ловить нечего. Поэтому могу себе позволить все.

– И вы ничего мне не скажете? – Люба тоже встала.

– А что тут можно сказать?

– Но вы с ними беседовали? Со Славой и со Светой. Вы же знали, что у них проблемы?

– Они не били окна, не писали на стенах матерные слова, хорошо учились. А контролировать несчастную любовь, извините, невозможно.

– Я уже поняла, что вы мне ничем не можете помочь. Поэтому и вы меня извините…

Люба направилась к выходу. Марина Владиславовна занервничала.

– Э-э-э… Вы уже уходите?

– Загляну в учительскую. Раз уж я сюда пришла, надо хотя бы школьный журнал посмотреть. Настолько ли хорошо у Светы и Славы обстояли дела с учебой, как вы говорите. С их классными руководителями побеседую. – Люба аккуратно закрыла за собой дверь, стараясь сдержать эмоции. Несчастные подростки! Им со своими проблемами можно пойти только в ларек за пивом и сигаретами. Что они и делают.