– Не совсем так.

– А что тогда? – слегка насторожилась психолог. Ее руки замерли, вцепившись в сумку.

– Закройте, пожалуйста, дверь, – попросила Люба.

Дама послушалась. Плотно прикрыв дверь в кабинет, она села за первую парту и, сложив руки, как примерная ученица, уставилась на Любу не моргая:

– Я вас слушаю.

Люба уже обратила внимание на эти руки, холеные, в бесчисленных серебряных кольцах, с ярким рисунком на наращённых ногтях, они были чрезвычайно выразительны, в то время как лицо Марины Владиславовны оказалось откровенно скучным. Школьный психолог компенсировала это, помогая себе руками. Ее богатые эмоциями пальцы передавали всю гамму чувств, и Люба решила все время держать их в поле зрения.

Она не села за великодушно предоставленный ей учительский стул. Устроилась рядом, словно уравнивая себя, «звезду» популярного ток-шоу, со школьным психологом. Та это оценила и слегка порозовела от удовольствия.

– Марина Владиславовна, на днях в вашей школе случилось ЧП: покончила с собой одна из учениц. Света Караваева.

– Ах, во-от оно что… – протянула психолог. – Я должна была сразу догадаться. Прессу интересует исключительно чернуха. Я не пойду на передачу. И не уговаривайте. Я буду выглядеть не в лучшем свете, поскольку допустила промашку, а мне это не нужно. Никаких съемок! Вас ведь за этим прислали?

– Я по своей инициативе. Это уже третий случай суицида среди подростков.

– И что?

– Преступник использует Интернет, чтобы довести несчастных детей до самоубийства. Ведь они еще дети, которые играют в любовь. И в смерть.

– Допустим.

– Надо положить этому конец, – слегка пафосно сказала Люба.

– Вам-то что? – непонимающе уставилась на нее Марина Владиславовна. Холеные пальцы забарабанили по столу. Она напряженно о чем-то раздумывала.

– Но это же дети!

– А вам-то зачем это нужно?

– Видите ли… мой друг… – Люба замялась. Ну, как ей объяснить? – Это связано с другим уголовным делом – о воровстве. Возможно, отец одной из девочек, покончивших с собой, в нем замешан.

– Понятно. Вам заплатили.

– Нет, мне никто не платил.

– Тогда пиар. Вы сделаете из этой истории передачу?

– Не будет никакой передачи, не волнуйтесь.

– Тогда не понимаю.

– Неужели вам все равно? Погибли дети, двое учились в вашей школе.

– Я уже подала заявление об увольнении! – огрызнулась Марина Владиславовна. – Все, как положено.

– У вас были журналисты?

– Слава богу, до этого не дошло. Вы первая.

– Повторяю, я не с телевидения.

– Ну да! Послушайте… Я не знаю вашего отчества. Извините, не запомнила.

– Любовь Александровна.

– Любовь Александровна, я хоть и рядовой школьный психолог с мизерным окладом, но не вчера на свет родилась. Люди работают либо за деньги, либо по просьбе знакомых, через которых имеют доступ к деньгам. Просто так никто ничего не делает.

– Я пишу диссертацию, – призналась Люба.

– Ага! Это я понимаю. Вам нужен материал для докторской. Ну, что ж… Меня вы, понятное дело, в соавторах не укажете.

– Послушайте, как можно настолько не любить свою работу? – возмутилась Люба. – Ведь вас только деньги интересуют. Понятно, почему ни Слава, ни Света к вам со своими проблемами не обратились. День прошел, и слава богу, ведь так? На детей вам наплевать.