– Спасибо, – поблагодарила младшая сестра.

Примроуз села на кровать Готель и похлопала по месту рядом с собой своей изящной рукой:

– Готель, прошу тебя, посиди со мной. Я всё обдумала и решила, что приму силу матери вместе с тобой и Хейзел.

Готель распахнула глаза в изумлении:

– Правда?

– Да. Кому-то же нужно приглядывать за тобой. Думаю, я с этим прекрасно справлюсь.

Готель крепко обняла сестру:

– Ты уверена? Ты действительно уверена? Потому что это очень важное решение, Прим!

– Я знаю. Конечно же, вы с Хейзел были правы. Я много раз слышала эти истории. С самого детства мы знали, кем является наша мать. Но, думаю, в какой-то момент, эм... я даже не знаю почему, я начала воспринимать эти истории, как...

– Как сказки?

– Точно.

– Я тебя понимаю.

– Я никогда раньше не видела, чтобы мама пользовалась колдовством таким образом. Мне как-то удалось убедить себя, что все эти жуткие истории нереальны и не имеют никакого отношения к нашей семье.

– Я правда понимаю, Прим. Но, знаешь, я беспокоюсь за маму. Что-то в ней изменилось. Мне кажется, что-то случилось, но я не могу понять, что.

– Мне кажется, вам с Хейзел не стоит так сильно переживать из-за мамы. Она будет с нами ещё сто лет, никак не меньше.

– Надеюсь, что так. Представляешь, сколько времени может потребоваться на то, чтобы обучить нас всему, что она знает?

Примроуз встала с кровати, подошла к шкафу Готель и достала тёмно-бордовое бархатное платье и чёрный бархатный плащ:

– Смотри! Думаю, сегодня тебе стоит нарядиться в это! Хейзел уже надела своё серебро. Ты же не хочешь быть единственной, кто не приоденется по такому случаю?

– По какому случаю?

– По случаю сегодняшней церемонии, глупышка! Я уже сказала маме, что сегодня на закате мы все примем её силу. Она сейчас в оранжерее, занимается приготовлениями!

– Как думаешь, она действительно позволит нам туда зайти?

– Может быть... лет через пятьдесят! – сказала Примроуз, смеясь. – Ты же знаешь нашу маму. Как думаешь, что там внутри?

– Скорее всего, рапунцель.

– Кто?

– Это цветок. Единственный, который может выжить в этих лесах. Он и цветёт в оранжерее.

– Откуда ты всё это знаешь? – спросила Примроуз.

– Я много лет читала мамины записи. Когда мама уйдёт, забота об этом растении станет одной из наших обязанностей.

– И всё-таки ты странная.

Готель вздрогнула:

– Странная? Почему?

– Да так, не бери в голову. Я тебя люблю.

– Ты уверена, что хочешь пойти на такое? Это ведь не только ради меня, правда? – спросила Готель, боясь, что Примроуз передумает.

– Перестань волноваться, Готель. Я просто хочу, чтобы мы всегда были вместе. Только сначала пообещай мне: когда ты станешь королевой мёртвых, ты никогда не будешь убивать детей из деревни.

– Я обещаю.

– Вместе навсегда, верно?

– Вместе навсегда.

К оранжерее, где мать Готель проводила большую часть своего времени, вела мощёная дорожка, вдоль которой росли иссохшие плакучие ивы. Ветви деревьев трепетали на ветру, отбрасывая на каменную поверхность дороги жуткие тени. Готель прогуливалась в одиночестве, оглядываясь по сторонам. Ей нравились расположенные здесь статуи плачущих ангелов. Некоторые из них выглядывали из-за деревьев, другие были такими старыми, что начали рассыпаться, а их каменные лица были разрушены временем. Была одна статуя, которая нравилась Готель больше всего. Её любимый ангел. Он был сделан из чёрного мрамора и покрыт сухим мхом. Лицо ангела было закрыто руками. Смотря на него, Готель представляла, что ангел оплакивает всех мёртвых, дремлющих в этом лесу. Ангел плакал уже целую вечность. И почему-то от этого Готель чувствовала себя лучше: ей никогда не придётся оплакивать мёртвых, ведь ангел сделает это за неё.