— В стороне держалась, — отозвался Мурчик. — Она больше с мужчинами гулеванила. Могла с молодыми ведьмами где полетать-поплясать, да и с теми не сильно-то разговоры говорила.
— Подруг у этой стерви нет, — добавил Доклика.
Что ж, отсутствие подружек упрощает дело. Если буду молчать, это никому не покажется подозрительным. Кое-в-чём та Олеся похожа на меня. Я тоже не люблю близко сходиться с людьми. Подруг нет, только приятельницы. Надеюсь, мне не придётся до отбора встретиться с кем-то из любовников легкомысленной Яги: те быстро почуют неладное.
— Да и какие подруги? — продолжал Доклика. — Хозяйка на всех свысока смотрела, будто владычица лесная.
— Ух как старые ведьмы от этого бесились, — промурчал кот. — Их аж передёргивало, как с нашей Ягой рядом оказывались. Она в открытую говорила: «Почему я должна уважать старух за их возраст? Я лучше выгляжу, лучше разбираюсь в травах, во сто крат лучше летаю, могу поладить и договориться с любой лесной нечистью, колдую так, как им и не снилось. Так пусть они меня и уважают да заслужат моё доброе отношение».
Я машинально потёрла лоб. А вот это уже прозвучало совсем не обнадеживающе. Нет, то, что Олеся не уважала коллег-ведьм и держалась от них подальше — само по себе хорошо. А вот то, что она считала себя лучшей ведьмой Лукоморья, — гораздо хуже. Даже если Яга преувеличивала свои таланты, магичит она всё равно превосходно. Мое появление в Лукоморье — живое тому подтверждение. А у меня взамен магии есть только психология. С сельскими «клиентами» Яги я бы справилась без особого труда, а вот притворяться ведьмой рядом с ведьмами — всё равно что дилетанту изображать передо мной профессионального психоаналитика.
Яблочко само покатилось по блюду. Я вздрогнула. Хоть кот с домовым и предупреждали, всё равно чудо оказалось неожиданным. Блюдо стало прозрачным, и в нём «на весь экран» появилось изображение старухи лет семидесяти. Обычная бабка с сурово поджатыми губами, в нашем мире такие же на лавочках у подъезда сидят. На голове тёмный платок, на плечах — чёрная вязаная шаль. Седые волосы, крючковатый нос и крупные бородавки на щеке и шее делали женщину похожей на карикатурную ведьму. На столе перед ней я заметила разложенные карты. Изображение старухи уменьшилось: блюдо пересекли несколько линий, разделяя его на квадраты. В каждом квадратике появились сидящие за столами женщины. Я быстро пересчитала участниц «чата». Двенадцать. Со мной, значит, тринадцать будет. Все как в униформе — в тёмных платках и шалях, похожие на нахохлившихся ворон. Я покосилась на платок. Угораздило же меня его снять и кинуть на соседнюю табуретку. Перехватив мой взгляд, Мурчик качнул головой.
— Все хорошо меня слышат? — басом спросила суровая старуха.
Ведьмы на экране закивали. Я тоже кивнула.
— Здравы будьте! — продолжила она.
— И тебе здравствовать! — нестройным хором откликнулись остальные.
— Ну что, царь — то Данияр учудил так учудил, — старуха снисходительно усмехнулась. — Знаю, многие из вас его указом не довольны, а исполнять надо. Нечасто так бывает, что бы все старые ведьмы силами померялись. Так вот, Яги, давайте поклянёмся до смертоубивства дела не доводить. Кровь у всех у нас — не водица, да и в палаты царские все хотят. Каждый за себя, все средства хороши, — это мы знаем. Только все ведь хотят живыми с отбора вернуться?