— Доклика, нам забот с царским отбором хватает, — отмахнулся муж. — Ещё я настоящего Баюна не искал. Они, кстати, гордые, мышей ловить даже ради забавы не станут. Нам такого сюда звать смысла нет. Скоро будет тебе кот, найду какого-нибудь из обычных мышеловов.

Когда я проснулась утром, Ирия рядом не было. Доклика готовил что-то в печи, в избе витали, смешиваясь, вкусные запахи печёной рыбы, грибов, яблочного пирога.

— С добрым утречком! — жизнерадостно проскрипел он, когда я слезла с печки.

— Доброе утро. А Ирий где? — я зевнула.

— Котом обернулся и в селения на рассвете ушёл. Сказал, дело у него там, к завтраку явится.

Ирий действительно появился, когда мы с Докликой собирались сесть за стол. Домовой приготовил судака с гречкой в сметане и наполнял завтраком третью тарелку, когда я увидела за окном несущегося к дому во всю прыть чёрного кота. В зубах он тащил что-то маленькое, серое.

Ирий переступил порог. У него на ладони лежал крошечный мокрый серый котенок с закрытыми глазами.

— Это ещё что? — недовольно скрипнул Доклика.

— Кот, — спокойно ответил Ирий. — Прямо из ведра утащил, утопить хотели. Знаешь, как таких молоком поить?

— Разберусь, — домовой покачал головой. — Ну, мелочь эту пожалел и приволок — это ладно, молоко я для него найду. А мышей-то кто ловить будет, пока вот это вот вырастет?

— Не ворчи, — посмеиваясь, сказал Ирий. — Мышей тут пока что нет. Я ни одной в своём кошачьем облике не почуял. Для филин-света я их в лесу ловил, и еды ему из погреба до осени хватит, а то и до зимы.

Доклика осторожно взял котёнка с ладони Ирия.

— Ну что с тобой делать, мелочь? — бормотал домовой. — Пошли-ка, Мурчик, пока ко мне за печку, там у меня тепло и не наступит на тебя никто случайно. Тряпочек тебе мягких наложим, будешь там жить, пока ходить не начнешь.

Губы Ирия дрогнули в улыбке. Муж наклонился и поцеловал меня долгим поцелуем.

Завтракали мы сами, Доклика увлечённо возился за печкой с новым Мурчиком. Вот и хорошо, теперь домовому до конца отбора скучно не будет. У него появилось крохотное развлечение, которое надо поставить на ноги. Вернее, на лапки.

После завтрака мы с Ирием принялись за дело. Он уселся катать яблочко, я пристроилась рядом. Чтобы «позвонить» по блюду, нужны магические способности, сама я никак не справлюсь.

— В кота превращаться будешь? — спросила я.

— Нет смысла перед ними таиться. Смотри, Любава и Каяна как раз вместе сидят, — Ирий наблюдал, как черноволосая и рыжеволосая ведьмы прикладываются прямо из горла к небольшому кувшинчику. — Пора говорить, пока они обе почти тверезые.

— Настоечка из мухоморов? — я тут же вспомнила первое утро в Лукоморье.

— А кто его знает, что они пьют. Точно не компот.

Ведьмы без платков и в одних рубахах сидели за столом, я заметила, что их распущенные волосы — влажные. Щеки залиты естественным красивым румянцем, глаза блестят, разговаривают ведьмы громче, чем нужно и уже не слишком четко. Ирий прав, не компот они пьют, и скоро пытаться поговорить с ними может быть бесполезно.

Комната в блюде отражалась небольшая, вроде нашей избушки — такие же бревенчатые стены, такая же печь. На столе — жареные грибы с луком и кривобокий хлеб. Домовой у них явно не перетруждается. На краю стоит начищенное овальное блюдо, в нём — красное яблоко.